СОВЕРШЕНСТВО ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ
Преп. Иоанн Карпафский
– Огнь желания высших благ и святого богомыслия о словесах Духа да горит непрестанно на жертвеннике души твоей.
Блаж. Диадох
Предел или верх совершенства веры есть бесстрастное погружение ума в Бога.
Предел упования (надежды) – преселение ума к чаемым благам.
Предел терпения – невидимое, яко видимое, зря умными очами, неуклонно стоять в терпении.
Предел нестяжательности – так желать не иметь, как иной желает иметь.
Предел разумения – не ведать себя в исступлении (или всецелом устремлении) к Богу.
Предел смиренномудрия – решительное забвение своих добрых дел.
Предел безгневия – великое желание не гневаться.
Предел чистоты – чувство непрестанное, прилепленное к Богу.
Предел любви – умножение дружеского расположения к тем, которые оскорбляют и поносят.
Предел совершенного изменения – в сладостном вкушении Бога вменять в радость прискорбность смерти.
– Духовным созерцаниям да предводительствуют вера, надежда, любовь, и наипаче – любовь, ибо те две научают только презирать видимые блага, а любовь самую душу чрез добродетель сочетавает с Богом, умным чувством постигая Невидимого.
Авва Зосима
– Некто сказал мне: "Авва, слишком много того, что заповедано нам и помрачается ум, когда станешь рассматривать, что соблюдаешь и что не соблюдаешь". – Я ответил ему: "Это пусть не смущает тебя; но вот что содержи в мысли: что если будешь непристрастен к вещам, то удобно исполнишь всякую добродетель. Не ссорясь из-за них, ты не будешь злопамятствовать, и тогда, какой труд будет для тебя молиться за врагов? То же ли, что копать землю? Но, иди путем терпения, переноси благодушно неправые потери в имуществе, благодари за обесчещение, – и вот ты ученик свв. апостолов, которые, возвращаясь из судилища после побоев, радовались, что сподобились за имя Христово бесчестие приять (Деян. 5, 41). И они, как чистые и святые, за имя Христово прияли бесчестие; мы же должны подвергаться бесчестию за грехи свои. Мы бесчестны, хотя бы никто не бесчестил нас, – и прокляты, ибо прокляти, говорит пророк, уклоняющиися от заповедий Твоих (Пс. 118, 21). Не всем принадлежит терпеть бесчестие за имя Христово, не всем, но только святым и чистым, как я сказал; дело же подобных нам людей есть с благодарностью принимать бесчестие, исповедуя, что справедливо терпим за худые дела наши. Окаянная та душа, которая, зная свои нечистые дела и видя, что достойно терпит то, что терпит, сидит и, обманывая совесть свою, сплетает помыслы, говоря: он мне то и то сказал, бесчестил меня и поносил, наветуя сама на себя и сама заменяя для себя место демонов. Ибо, что бывает у художников, тоже случается и с душою. Как там, главный мастер, преподав ученику искусство, оставляет ученика потом работать самого по себе и не имеет более нужды сидеть подле него, а только по временам надсматривает за ним, не разленился ли или не испортил ли дела, – так и демоны, если увидят душу покорною и легко принимающую злые помыслы, предают ее сему сатанинскому искусству и не считают уже нужным сидеть подле нее, будучи в уверенности, что ее самой одной достаточно к навету против себя, – только по временам приходят посмотреть: не разленилась ли она".
Преп. Иоанн Кассиан
– Три побуждения заставляют людей подавлять страсти, именно: страх геенны мучения в будущем, или боязнь строгости законов в настоящем; надежда и желание получить Царство Небесное; наконец, любовь к добродетели или добролюбие. Что страх заставляет гнушаться скверны зла, о сем говорится в Притчах: Страх Господень ненавидит неправды (8, 13). Что надежда также удерживает от увлечения страстями, о сем сказано: Не прегрешат вси уповаюши на Него (Пс. 33, 23). О любви же сказано, что она даже не боится падения греховного: любы николиже отпадает (1 Кор. 13, 8). Посему апостол все дело спасения заключил в стяжании этих трех добродетелей, говоря: Ныне же пребывают вера, надежда, любы: три сия. Вера, нарушая страх будущего суда и мучений, отклоняет нас от скверны страстей; надежда, отторгая ум наш ожиданием небесных воздаяний, заставляет презирать все плотские удовольствия; любовь, огнем своим воспламеняя в нас любовь ко Христу и к преспеянию в духовных добродетелях, побуждает с совершенною ненавистью отвращаться от всего, что противно им. Мы не иначе можем достигнуть истинного совершенства, как возлюбивши Бога не по другому чему, как по одному влечению любви к Нему, потому что и Он прежде возлюбил нас не для другого чего, как для нашего спасения. Для сего надобно нам стараться с пламенной ревностью восходить от страха к надежде, от надежды на степень любви к Богу или любви к самим добродетелям с полною горячностью душевной, чтобы, восприяв такую приверженность к добру, могли мы, сколько это доступно для человеческой природы, неуклонно пребывать в нем.
Преп. Максим Исповедник
– Брат спросил: "Что должно делать, чтобы возмочь непрестанно быть с Богом?" Старец ответил: "Невозможно уму всегда быть с единым Богом, если не стяжает он следующих трех добродетелей: любви, воздержания и молитвы. Любовь укрощает гнев; воздержание иссушает похоть, а молитва, отрешая ум от всех помышлений, нагим представляет его Самому Богу. Эти три добродетели совмещают в себе все правды и без них ум не может пребывать с единым Богом". Брат спросил: "Прошу тебя, отче, научи меня, как любовь укрощает гнев?" Старец ответил: "Дело любви – миловать ближнего и благодетельствовать ему, долготерпеть на нем и сносить все причиняемое им, как часто было говорено. Имея такие свойства, любовь естественно укрощает гнев в том, кто стяжал ее". Брат сказал: "Не малы дела ее, но блажен тот, кто возмог стяжать ее. Я же, поистине, далек от нее. Однако ж прошу тебя, отче, скажи мне, что значит – долготерпеть?" Старец ответил: "Быть тверду духом в несчастиях, сносить всякое зло и ждать конца искушению, не позволяя проторгаться гневу, или сказать неразумное слово, или заподозрить что, или подумать что неприличное благочестивому человеку, как говорит Писание: до времени стерпит долготерпеливый, и последи воздаст ему веселие: до времени скрыет словеса своя, и устне верных исповедят разум его (Сир. 1, 23-24). Искренно отрекшийся мирских вещей и нелицемерно, из любви, служащий ближнему, скорее освобождается от всякой страсти и становится причастным Божественной любви и Божественного ведения".
– Как воспоминание об огне не согревает тела, так вера без любви не производит в душе света ведения.
– Чиста душа, освободившаяся от страстей, и непрестанно возвеселяемая Божественною любовью.
– Совершенная любовь не разделяет единого естества человеков по различным их нравам, но всегда смотря на оное, всех человеков равно любит: добрых – как друзей, а недобрых – как врагов, благодетельствуя им, долготерпя, перенося ими причиняемое, отнюдь не отплачивая им зла, даже страдая за них, когда случай потребует, дабы, если возможно, соделать и их себе друзьями. Но, если и невозможно, она все же не отступает от своего расположения к ним, всегда равно являя плоды любви всем человекам. Так Господь Бог наш Иисус Христос, являя Свою к нам любовь, пострадал за все человечество и всем равномерно даровал надежду воскресения, хотя, впрочем, каждый сам себя делает достойным или славы или мучения адского.
– Признак совершенного бесстрастия тот, когда и во время бодрствования, и во сне представления вещей всегда всходят на сердце простыми.
– Исполнением заповедей ум совлекается страстей, духовным созерцанием видимого совлекается страстных о вещах помыслов, познанием невидимого отрешается от созерцания видимых вещей, наконец познанием Св. Троицы и от самого ведения вещей невидимых (т.е. достигает вершины познания).
– За воздержание награда – бесстрастие, за веру – ведение. Бесстрастие рождает рассудительность, а ведение – любовь к Богу.
– Совершенный в любви и достигший верха бесстрастия не знает разности между своим и чужим, или своего и чужого, или между верным и неверным, или между рабом и свободным, или даже между мужским полом и женским. Но, став выше тиранства страстей и взирая на одно естество человеческое, на всех равно смотрит и ко всем расположен бывает (Гал. 3, 28).
– Мзду за подвиги в добродетели составляет бесстрастие и ведение. Ибо они виновники бывают для нас Царствия Небесного, как страсти и неведение – муки вечной. И потому, ищущий их ради славы человеческой, а не ради того, что они добро суть, слышит от Писания: просите, и не приемлете, зоне зле просите (Иак. 4, 3).
– Совершенная душа есть та, которой вожделетельная сила вся совершенно устремилась к Богу.
– Совершенный ум тот, который истинною верою недоведомо познав Недоведомого, обозрел все вещи вообще Его творения и от Бога получил всеобъемлющее познание о Его в них Промысле и Суде, сколько то доступно человекам.
– Начало и конец спасения каждого есть Премудрость, которая, начиная, прежде порождает страх, а потом, усовершившись, к концу порождает любовь. Или лучше сказать, поначалу она сама смотрительно бывает страхом, чтоб удерживать любителя своего от худа, а потом, к концу, сама собою естественно оказывается любовью, исполняя духовным обрадованием тех, которые сожительством с нею заменили обладание всеми видимыми благами.
– Совершен тот, кто с произвольными искушениями борется воздержанием и непроизвольные переносит с терпением. А всецел тот, кто деяния совершает с ведением и умозрение не оставляет бездейственным.
Авва Фалассий
– Совершенное бесстрастие порождает чистые помышления, а совершенное ведение ставит пред лице Непостижимого.
– Подвижничество требует терпения и мужества, потому что сластолюбие изгоняется не иначе, как долговременным и охотным самоутруждением. Удобно совершишь подвиги подвижничества, если все будешь делать в меру и по правилу. Держи всегда одинаковую меру в подвигах и без крайней нужды не нарушай положенного правила.
Преп. Феодор Едесский
– Какое восхождение к совершенству и обожению! По части ума это совершеннейшее ведение сущего и Того, Кто выше всего сущего, сколько это доступно для человеческого естества; по части вожделения – всеконечное и непрестанное вожделение и стремление к Первому Добру; по части раздражения – энергичнейшее и деятельнейшее движение к вожделенному, непрестающее и неослабное никакими из встречающихся прискорбностей, непресекаемое в своем поступании вперед, но неудержимо, и, вспять не обращаясь, шествующее.
– Конец нашей жизни есть блаженство или, что то же, Царство Небесное, или Божие. А оно само есть не зрение только царственнейшей Троицы, но при этом приятие и Божественного привтечения, и как бы, восприятие обожения и сим привтечением восполнение неустающего в нас и усовершение несовершенного. И это-то служит пищею мысленных существ, – это восполнение недостающего чрез Божественное оное привтечение. Здесь совершается круг некий непрестанный, от того же начинающийся и тем же кончающийся. Ибо, чем более кто разумевает, тем более вожделевает; чем более вожделевает, тем более вкушает; чем более вкушает, тем более возбуждается к большему опять уразумеванию, и тотчас снова начинает это недвижимое движение, или недвижимую недвижность.
– Как должно идти к концу жизни нашей? Для разумных душ, кои суть умные сущности и малым чем отстоят от умов ангельских, здешняя жизнь есть борение, и жизнь во плоти дана им на подвиг. Воздаяние же за подвиг и борение есть вышесказанное состояние – дар, достойный вместе и Божественной благости и Божественной правды. Правды, потому что блага оные достигаются не без собственных трудов и потов; благости, потому что дар безмерно превосходит всякий собственный труд, и еще потому, что самое то, что возмочь доброе, есть дар Божий.
Преп. Филофей Синайский
– Есть в нас мысленная брань, более тяжелая, чем чувственная. Делателю благочестия надобно тако тещи и ту цель преследовать умом, чтобы как Маргарит какой или камень многоценный, в совершенстве усокровиществовать в сердце память о Боге. Надобно оставить все, даже тело, и презреть самую жизнь настоящую, чтобы Бога единого стяжать в сердце своем. Ибо св. Иоанн Златоуст сказал, что умного боговедения одного достаточного к тому, чтобы истребить лукавых.
– Ведущие мысленную брань должны со всем усердием избрать себе, по указанию Божественных Писаний, духовные делания и возложить их на ум, как целительные пластыри. Так с утра должно мужественно и неотступно стоять у двери сердца, с крепкою памятью о Боге и непрестанною, в душе, Иисус Христовою молитвою и сею мысленною стражею и убивать всех грешников земли, т.е. верною, усиленною и горе восхищающею памятью о Боге посекать, ради Господа, главы сильных и начала брань воздвигающих помыслов, ибо, как знаем, и в мысленных подвижнических трудах есть некоторый Божественный чин и порядок действования. Так должно делать нудящим себя (Царствия ради), пока настанет положенное время вкушения пищи. После сего, благодарение воздав Господу, по единому человеколюбию Своему питающему нас двоякою– пищею, и духовною и телесною, должно томить себя памятованием и размышлением о смерти. А на следующий день опять надо самодержавно браться за утреннее дело. Ибо и при таком каждодневном образе действования едва-едва возымеем мы в Господе избегнуть сетей мысленного врага. Такое делание, впрочем, утвердившись в нас, рождает три добродетели: веру, надежду и любовь, из коих вера располагает нас к истинному страху Божию, а надежда, преодолев рабский страх, приводит человека к любви Божией.
Преп. Симеон Новый Богослов
– Бог от нас, человеков, не требует ничего другого, кроме одного того, чтобы мы не грешили. Но это не есть исполнение закона, а только ненарушимое хранение образа и горнего достоинства, в коих, стоя по естеству и нося светло-осиянную одежду Духа, мы пребываем в Боге и Он в нас, бываем по благодати богами и сынами Божиими, и знаменуемся светом познания Бога по слову: Знаменася на нас свет лица Твоего, Господи! (Пс. 4, 7).
– Преуспевающие в духовном совершенстве, когда просвещаются или осияваются в уме, тогда видят мысленно славу Господа и научаемы бывают мысленно Божественною благодатию ведения за ведением, восходя от созерцания сущего к познанию Того, Кто воистину есть выше всего сущего, – Бога. Приближающиеся к совершенству, видя только еще отчасти беспредельность (духовных вещей) и сознавая непостижимость того, что видят, удивляются и приходят в изумление; а чем более входят они, неведомо как, в свет ведения, тем более сознают свою немощь. То, что является им некоторым образом примрачно, показывает себя как бы зерцалом в гадании, и отчасти осиявая ум, мыслящий о том, когда благоволит явить себя в большем свете и соединиться по причастию с тем, кто им освещается, вовлекая всего его в себя, так что он бывает весь в глубине Духа, как бы в глубине безмерных, светлых вод, – тогда он восходит неизъяснимо в совершенное неведение как вступивший туда, где все выше ведения.
Преп. Иоанн Лествичник
– Греха и страсти естественно нет в природе человека. Бог – не творец страстей. Добродетели же многие даровал Он нашей природе, из числа которых суть и следующие: милостыня – ибо и язычники сострадательны; любовь – ибо часто и бессловесные животные проливают слезы при потере друг друга; вера – ибо все мы от себя ее порождаем; надежда – ибо мы, и когда взаим даем или берем, и когда сеем, и когда плаваем, делаем это, надеясь обогатиться. Итак, если, как доказано, любовь и добродетель естественно присущи нашей природе, любовь же есть исполнение закона, то явно, что добродетели не чужды нашему естеству И да постыдятся те, которые извиняют неделание добродетелей своим бессилием. Но, что касается до чистоты, безгневия, смиренномудрия, молитвы, бдения, поста и всегдашнего умиления, то сии добродетели выше естества. Некоторым из них научили нас люди своим примером; образцами других были для нас Ангелы, а иных учитель и дарователь есть Сам Бог Слово.
Преп. Исаак Сирин
– Представь себе, что добродетель есть тело, созерцание – душа, а то и другое – один совершенный человек, соединяемый духом из двух частей: из чувственного и разумного. И как невозможно, чтобы душа пришла в состояние проявлять свое бытие без совершения образования тела с его членами, так невозможно душе прийти в созерцание без совершения дела добродетели.
– Есть три мысленных способа, по коим ведение восходит и нисходит. Способы сии суть: тело, душа, дух. Ведение – есть Божие даяние естеству разумных тварей, данное при начале их создания. И оно, по природе своей, просто и неделимо, как свет солнечный, но, сообразно с деланием своим, приобретает изменения и деления.
– Кто с ведением убегает суетной славы, тот ощутил в душе своей будущий век.
– Не будем смущаться, когда бываем в омрачении. Разумею же то особенное омрачение, в котором в иное время душа томится и бывает как бы среди волн; и, читает ли человек Писание или совершает службу – во всяком деле, за какое ни примется, омрачение у него за омрачением. Таковой оставляет дело и часто не попускается ему даже приблизиться к оному. Этот час исполнен отчаяния и страха; надежда на Бога и утешение веры в Него совершенно отмещутся душою и вся она всецело исполняется сомнения и страха. Но Бог не оставляет души в таком состоянии надолго, но вскоре творит и избытие (1 Кор. 10, 13). А я замечу тебе и даю совет: если не имеешь силы совладеть с собою и пасть на лицо свое в молитве, то облеки голову свою мантиею и спи, пока не пройдет для тебя этот час омрачения, но не выходи из келлии. Сему искушению подвергаются наипаче желающие проводить жизнь умственную и в шествии своем ищущие утешение веры. Поэтому всего более мучит и утомляет их этот час колебанием ума; следует же за сим часто хула, а иногда приходит на человека сомнение в воскресении и иное нечто, о чем не должно нам говорить. Занимающиеся делами телесными совершенно свободны от сих искушений. На них приходит иное уныние, известное всякому, которое в образе действия своего отлично от сих и подобных им искушений. Блажен, кто претерпит это, не выходя за дверь. Впрочем, не в один час оканчивается борьба сия; и благодать не вдруг приходит снова и вселяется в душе, но постепенно. И одно сменяется другим: временем – искушение и временем – утешение.
Преп. Антоний Великий
– Совершенство подвига твоего есть послушание, и добро человеку, если он несет иго Господне от юности – служит и повинуется. Чего ради авва Антоний сказал Павлу – ученику своему: "Ступай, сиди в уединении, чтобы изучить брани, бывающие от демонов". Ибо совершенство монаха состоит в навыке его править духом всем в себе. Но такое самоправление духовное приходит вместе с чистотою сердца; чистота же сердца бывает, когда им правит ум; а умом правит непрестанная молитва. Брань же от демонов бывает чрез помыслы и привидения, которые в уединении и безмолвии сильнее возбуждаются.
– Внутренний строй ума превосходнее телесных подвигов, ибо сей внутренний строй ума направляет и восторгает душу монаха к совершеннейшей любви к Богу, делающей его достойным видений и откровений славы Божией. Телесные подвиги освобождают монаха от страстей телесных, утверждают в добродетелях, силы ему подают к отгнанию похотей и телу доставляют чистоту А подвиг ума вооружает душу против демонов и помыслов, ими всеваемых, и доставляет чистоту сердца, которое крепость получает от любви и делается достойным того, чтобы им правил Дух.
Преп. Иоанн Лествичник
– Кто в начале не жил в повиновении, тому невозможно приобрести смирение, ибо всякий, сам собою научившийся художеству, много о себе мечтает. Как яйца, согреваемые под крыльями, оживотворяются, так и помыслы, скрываемые от духовного отца, превращаются в дела. Как корабль, имеющий хорошего кормчего, при помощи Божией, безбедно входит в пристань, так и душа, имея доброго пастыря, удобно восходит на небо, хотя и много грехов некогда соделала. Как не имеющий путеводителя удобно заблуждается на своем пути, хотя бы и весьма был умен, так и идущий самовластно путем иночества легко погибает, хотя бы и всю мудрость мира сего знал.
Прпп. Варсонофий и Иоанн
– Кто хочет быть иноком, тот отнюдь ни в чем не должен иметь своей воли. Христос Господь, научая нас сему, сказал: Снидох с небесе, не да творю волю Мою (Ин. 6, 38). Если же ты одно будешь исполнять, а от другого отказываться, то тем покажешь, что ты рассудительнее повелевающего тебе, а это то же есть, что быть поругану от бесов. Итак, ты должен слушаться во всем, хотя бы тебе и казалось, что дело повеленное небезгрешно. Авва, назначающий тебе оное, понесет грех твой, и с него взыщется ответ за тебя. Если дело крайне для тебя неудобно и опасно или выше сил твоих, объясни то авве и сделай, как он рассудит.
Авва Дорофей
– Если ты пребываешь в послушании, то никогда не верь своему сердцу, ибо оно оскверняется ветхими пристрастиями. Ни в чем не следуй своему суждению и сам ничего не назначай себе без вопрошения и совета. Не думай и не предполагай, что ты лучше и праведнее своего наставника, и не исследывай дел его. Поступая так, ты будешь повиноваться спокойно и безопасно идти путем отцов наших.
Преп. Исаак Сирин
– Не домогайся заимствоваться советом у человека, который не ведет одинакового с тобою образа жизни, хотя он и крайне мудр. Доверь помысл твой лучше человеку неученому, но опытно изведавшему дело, нежели ученому философу, который рассуждает по своим исследованиям, не испытав на деле.
Преп. Антоний Великий
– Я знаю монахов, которые после многих трудов пали и подверглись безумию, потому что понадеялись на свои дела и презрели заповеди Того, Кто сказал: Вопроси отца твоего, и возвестит тебе (Втор. 32, 7). И еще Св. Писание говорит: Имже несть управления, падают аки листвие (Притч. 11,14), и заповедует ничего не делать без совета, так что не позволяет даже духовное питие, веселящее сердце человека, пить без совета: без совета ничесоже твори (Сир. 32, 21) и с советом пей вино. Человек, без совета делающий свои дела, походит на город неогражденный, в который кто ни захочет входит и расхищает его сокровище. Спрашивать других св. Антоний считал столь спасительным делом, что даже сам – учитель всех – обращался с вопросом к ученику своему, преуспевшему, однако ж, и как тот сказал, так и поступал. Ибо когда авва Антоний получил от императора Констанция приглашение прибыть в Константинополь, то обратился к Павлу Препростому с вопросом: "Должно ли мне идти?" И когда тот сказал: "Если пойдешь, будешь Антоний, а если не пойдешь, то будешь авва Антоний" – то спокойно остался на месте.
Преп. Нил Синайский
– Вот отличительные черты Бога и человека, ревнующего об уподоблении Богу: тихость, незлобие, негневливость, независтливость, благотворительность, сострадательность, блюдение пользы других, общительность, услужливость, – коротко сказать, все, в чем обилие благости являет Бог, Который солнце Свое сияет на злыя и благия (Мф. 5, 45).
Преп. Ефрем Сирин
– Хочешь ли быть святым и непорочным храмом Божиим? Всегда имей в сердце своем образ Божий. Под образом же Божиим разумею не изображение красками, но тот образ, который живописуется в душе добрыми делами, и краски для сего небесного владычнего образа суть чистые помыслы, совлечение всего земного и чистая всегда жизнь.
11.12.11 12:07 автор 
