Есть такой предмет – философия Йоги, который собирает, анализирует и структуирует все знания о Йоге, все, которые были получены ранее и зафиксированы в священных писаниях, и все, которые поступают сейчас от современных исследователей-энтузиастов. Исторически сложилось так, что философия Йоги расчленяет свой предмет на несколько частей, одна из которых – это Йога Философии или собственно Джнана-Йога. Следует заметить, что использование философии в качестве йоги не является чисто индийским изобретением. Любая философия, результатом которой является пробуждение сознания, тождественна Джнана-Йоге, независимо от того, кто и где ее практикует – Сократ в Афинах или Григорий Сковорода на Украине.

Преимущество индийского варианта всего лишь в однозначном определении цели и границ практики. Любой крестьянин на Востоке знал, что если человек – йог, то он ищет святости, тогда как на Западе каждому было ясно, что если ты философ, у тебя просто крыша поехала от большого ума. Но, разумеется, нет дыма без огня, и этот диагноз применим к большинству как «философов», так и «йогов». Чуть позже мы коснемся и этой проблемы.

Вначале я хотел бы определить не сам предмет Джнана-Йоги, а почву, на которой она возникает, т.е. ее субъекта. Совершенно очевидно, что разграничение системы на подвиды, такие как Карма-, Бхакти-, Джнана- или Раджа-Йога, происходило по инструментальному принципу. Эмоциональные типы практиковали поклонение и отдачу себя своему Гуру, а интеллектуальные – размышляли над тем, что этот Гуру говорит. Такой индивидуальный подход вполне разумен. Утверждать, что какой-то вид Йоги является «высшим» – все равно, что говорить о существовании высшего типа человека. Совершенно непонятно, зачем тогда этому супермену Йога? Ведь изначально человек определяет Йогу, а уже потом Йога определяет человека. В Пути имеют нужду лишь те, кто еще не прошел его, и более всего – те, кто остро осознает этот факт.

Если рассматривать человека как набор инструментов, то переживаемый им кризис есть, прежде всего, кризис той инструментальной функции, которая является доминирующей в его существе. Бхакти-йог и джнана-йог по определению не могут иметь одинаковых целей в практике, ведь их реальности настолько отличны одна от другой, что понимание между этими людьми в принципе исключено (позже мы поговорим о самой возможности понимания как такового). Если первый страдает от эмоциональных патологий, то второй имеет весьма смутные и приблизительные представления о том, что такое эмоция вообще. Начинающий джнана-йог – это несчастный человек, у которого сильно не в порядке с головой. То ли генетически, то ли волею обстоятельств, случилось так, что энергораспределение в его организме подверглось искажению, вследствие чего мозг забирает (помимо ему причитающейся) долю энергии, которая предназначалась вовсе не для него, подобно льву из притчи, который взял половину убитой добычи себе и был готов побеседовать с каждым, кто претендует на вторую половину. Доказательством этого факта служит мое горячее желание увидеть хотя бы одного джняни-толстяка. По причине столь обильного энергоснабжения мозг будущего мистика развивает до уровня сиддх некоторые свои функции, в частности – умение оперировать информацией. Вначале это принимает примитивные формы, такие как обыкновенное складирование.

Любимое занятие недоразвитого интеллектуала заключается в поглощении невероятного количества информации, которая содержит в себе принципиально новые для него мысли и идеи. На самом деле, сейчас я был тавтологичен, потому что само понятие информации определяется как новое знание, которое своим проникновением в (in) старую формацию, видоизменяет концептуальную реальность человека, расширяя его сознание. Таким образом, таблица умножения до десяти не будет для меня информацией, тогда как знание о том, что я напишу в следующем предложении, обладает всеми основными ее качествами. Между прочим, чтобы получить это знание, мне пришлось тупо разглядывать свою авторучку в течении трех минут.

Основной проблемой нашего интеллектуала становится неумение существовать в гармонии с поступающей к нему информацией и уже имеющимися у него знаниями. Этот дисгармоничный режим бытия называется непониманием. Здесь мы можем построить сколько угодно метафизических теорий о природе этого явления, но я хотел бы обрубить эту тоскливую перспективу несколько, быть может, странным для кого-то заявлением, с которым все же трудно спорить: непонимание, равно как и понимание, являются исключительно физиологическими феноменами. Как и все остальные ощущения нашего организма, непонимание и понимание – события, имеющие место в нервных тканях, преимущественно – головного мозга, хотя не исключено, что у кого-то затянувшееся непонимание может вызвать расстройство желудка, а внезапное понимание – вылечить насморк. Короче говоря, непонимание – это такая штука, которая ощущается весьма конкретно, и ваше счастье, если вы всего лишь не понимаете, куда же запропастился этот чертов трамвай, и примите мои соболезнования, если вы не можете въехать в то, что пишет Гегель в первой половине «Феноменологии духа» или во второй (это без разницы), потому что, в отличие от первого случая, от Гегеля вы можете не дождаться никакого трамвая, даже если ждать будете долго.

К своему несчастью, кандидаты в джнана-йоги страдают преимущественно от непонимания глобальных проблем, чаще всего – тех, которые для понимания не предназначены вообще. Если просмотреть архивы хит-парадов неврубания за последнюю тысячу лет, можно испугаться, потому что вершины чартов неизменно возглавляет вопрос о смысле жизни, формулировка которого по своей искусности стоит в одном ряду с такими насущными проблемами, как вопрос о запахе зеленого цвета и звуках (Клейн говорит, что это хлопки), издаваемых ушами. Тем не менее, не следует сводить Джнана-Йогу к решению одного-единственного вопроса, потому что это было бы слишком просто, ведь в большинстве своем все интеллектуалы отличаются поразительной глупостью. Плачевное состояние их голов практически никогда не выражено каким-либо конкретным вопросом, и часто вся работа Мастера сводится лишь к тому, чтобы помочь ученику этот вопрос сформулировать.

Кстати, если вас сбил с толку пассаж о «глупости интеллектуалов», я скажу еще больше. Мне совершенно не понятно, как этот важный момент упускался до сих пор, но все дело в том, что глупость – это прерогатива исключительно интеллектуалов, ибо является ментальным состоянием. Только интеллектуал может быть глупым или умным, тогда как человек, не обладающий мозгами, не обладает и правом претендовать на состояния, присущие мозгу как феномену. Он может быть добрым или злым, сексуальным или сиротой, импульсивным или одноногим, но только не глупым! Разумеется, если такому человеку проломить череп, вполне возможно, под ним обнаружатся самые обыкновенные мозги, но все дело в том (что я и подчеркиваю), что там никого нет дома, ибо этот человек обитал совсем в другой части своего тела, будь то сердечная мышца, кишечник или половые железы. Глупость – это состояние бытия среднестатистического интеллектуала, такое же стабильное, как температура тела или цвет глаз, и работа над выходом из этого состояния является работой такого же масштаба, который требуется для изменения этих параметров. Основная загвоздка заключается не в том, что именно находится в голове у бедного дурака, а в противоречивости этого содержания. Вы можете подумать, что я опять был тавтологичен, но это не так.

Здесь мы должны рассмотреть, что такое противоречие? Прежде всего, это взаимоотношение. И ключевой момент моей мысли в том, что наличие двух вещей еще не означает, что между ними существуют взаимоотношения. Только вступив в эти взаимоотношения, вещи становятся противоречивыми или согласующимися. Отсутствие связи означает и отсутствие ее качеств. Поэтому противоречие в мыслях можно опредетить как качество связи между ними, и это – корень проблемы.

У англичан есть такое выражение – «между двух стульев» – оно указывает на дискомфорт противоречивого мышления, символом которого является попытка сесть сразу на два стула, которые и по высоте не совпадают, и стоят друг от друга далеко. Умные англичане считают, что разрешить противоречие можно или ограничившись одним стулом и забыв про второй, или разобрав оба стула на части и собрав из них третий стул, пускай громоздкий и тяжелый, но один. Стереотипные способы разрешения ментальных противоречий аналогичны: вначале мы мечемся от одной мысли к другой, а потом выбираем более «бескровный» вариант, либо занимаемся мыслетворчеством, превращая две противоречивые концепции в диалектическое единство. Редко кому в голову приходит третий вариант.

«Между двух стульев» – это не обязательно перебежки туда-сюда – можно посидеть и на полу. Между противоречивыми мыслями не обязательно выбирать более «истинную» или идти на компромисс. Можно иметь в голове обе мысли и не придерживаться ни одной из них (если вы легко соглашаетесь с этим, то попробуйте реализовать такую возможность самостоятельно – вперед!). Это состояние «я не знаю» качественно отличается от «я не знаю, то или это», поскольку в нем нет «того» и «этого», но есть промежуток между ними. Иными словами, суть проблемы «глупых умников» – в отсутствии контроля над своим мышлением. В отличие от остальных, они могут думать, но не могут остановиться.

У Роберта Шекли есть рассказ «Лаксиканский Ключ», где два межзвездных авантюриста покупают за бесценок Лаксиканский Генератор, машину, производящую серое вещество, которое обитатели некой планеты используют и как еду, и как строительный материал, и как бог знает еще что. По глупости герои запустили машину и еле успели долететь до заветной планеты, потому что уже утопали в этом сером дерьме. Представитель местной власти раздраженно сообщил им, что они костей не соберут, если не улетят к чертовой матери со своей машиной сей же час, так как ни у кого из них нет ключа, способного остановить ее работу. Точно так же и в настоящее время мало кого удивишь способностью генерировать идеи, более того – это даже раздражает в отдельных случаях, потому что умение мыслить полностью обесценивается неумением не мыслить. Философов, у которых нет в голове Лаксиканского Ключа, следует объявлять опасными и, прежде всего, для самих себя. Ницше не угодил бы в сумасшедший дом, а его Заратустра говорил бы меньше глупостей, если бы у них в распоряжении был Лаксиканский Ключ, поиски которого и составляют предмет Джнана-Йоги.

Получается, что единственным реальным стремлением человека является достижение стабильности в своем индивидуальном бытии, какое бы оно ни было – телесное, эмоциональное или интеллектуальное. Что представляет собой стабилизация интеллекта? Существует два пути достижения ясности, которые, на самом деле, представляют собой различные аспекты одного и того же процесса, который называется понимание. У нашего «глупого интеллектуала» хватает мозгов только для того, чтобы понять – если все беды от глупости, то Лаксиканский Ключ это ничто иное, как способность к пониманию. В начале он даже не видит никакого различия между пониманием и знанием, но так и должно быть, потому что в действительности существует только понимание и никакое знание попросту невозможно. Человек знает только свои мысли и ничего не знает, кроме своих мыслей. Понимание – это искусство согласовывать эти мысли между собой.

Честно говоря, я ненавижу объяснять то, что говорю, потому что какой смысл в высказывании, если оно требует объяснений? Но их также требует и сострадание, поэтому мне придется как-то обосновать свое заявление о том, что человек ничего не может знать, кроме своих мыслей, и ничего не может понимать, кроме того, что знает. Это верно уже хотя бы потому, что сам человек есть не более, чем сумма знаний о себе самом (есть даже версия, что человек это всего лишь искажение сознания, потому что в чистом сознании нет человека). Иными словами, я – это некая информация, которая имеет место внутри моей нервной системы, о существовании которой эта информация догадывается, исходя из присущего ей здравого смысла и факта собственного бытия. В свете рассматриваемой темы эта мысль выглядит наиболее жутко. Ведь здравый смысл – это ничто иное, как разновидность понимания. Понимание, в свою очередь, ничто иное, как защитная реакция организма на раздражитель (ментальный хаос), срабатывающая рефлекторно. Следовательно, все, что мы понимаем с помощью здравого смысла (а без его помощи – тем более) есть следствие защитного рефлекса, который срабатывает автоматически, хотим мы того или нет, поэтому ни о какой свободе мышления, которая якобы является залогом объективности и разумности, не может быть и речи.

Каждый человек является рабом собственного понимания и живет только в том мире, который оно позволяет ему видеть. Если вы думаете, что понимаете мои слова, это не дает вам никаких привелегий. Если взять дурака, который знает, что он знает все, и Сократа, который знает, что он ничего не знает, то оба они – люди знающие. Независимо от содержания, все виды знаний субстанционально тождественны, поэтому как понимание, так и непонимание – это все те же самые стулья, между которыми мы мечемся. Именно поэтому я говорю, что не так уж и ошибается тот, кто не видит разницы между знанием и пониманием, ведь если есть только понимание, не все ли равно, как его называть?

Между прочим, если вы думаете, что это все – абстрактная схоластика, не имеющая цели, вы ошибаетесь. Цель есть и весьма конкретная – испытать глубокое разочарование в своей способности что-либо понимать или «объективно» мыслить, и уж тем более – знать. Если вы это переживете, то вопрос «зачем?» у вас попросту не возникнет. Подумайте сами, ход наших рассуждений в точности копирует древний восточный символ – змею, пожирающую свой хвост. То, что было сказано, вкратце выглядит следующим образом:

1. Человек ничего не может знать.
   
2. Потому что он – узник своей нервной системы.
   
3. Об этом нам говорит здравый смысл.
   
4. Который не более, чем рефлекс, следовательно – ненадежный фундамент, чтобы делать на его основе выводы.
   
5. Поэтому утверждение: «Человек ничего не может знать!» не может быть достоверным.
   
6. Предыдущий пункт – ничто иное, как вывод, сделанный на основе здравого смысла.
   
7. Вам страшно? Мне – очень.

На самом деле, этот священный ужас испытывали еще древние греки, и я подозреваю, что именно от них к нам пришло выражение, которым любящие матери пугают своих склонных к философии сыновей: «Если будешь ТАК думать, сам себя понимать перестанешь!»

Прекрасно. Я уже вижу, как сверкают пятки убегающих прочь маменькиных сынков и глаза оставшихся извращенцев, жаждущих узнать, КАК работает мышление, которое приводит к такому интересному результату? Отключите на время антивирусы в своей голове и слушайте внимательно.

Шутки еще не кончились и мы начнем со смешного вопроса – что такое мышление? Каков вопрос, таков и ответ. Мышление можно определить как источник этого определения. Если серьезно, то лучшего ответа и быть не может, потому что это даже не ответ, а прямое указание. Однако основным инструментом Джнана-Йоги является не просто мышление, а его логическая форма. Традиционно принято считать, что в своем афоризме: «Я мыслю, следовательно существую» Декарт доказывает свое бытие, но, конечно, это не так, потому что было бы справедливо и обратное: «Я существую, следовательно – мыслю», а мы знаем, что не всему существующему присущи состояния мысли. Ключевым здесь является слово «следовательно», раскрывающее основной принцип логики, и все, что хотел сказать Декарт, сводится к тому, что мыслящее существо убеждается в своем существовании исключительно логическим путем. Хотите верьте, хотите нет, но маленькие дети, не умеющие еще думать как следует, ничего не подозревают о факте собственного существования, и если вы поднапряжете свою память, то вспомните, насколько когда-то изумило вас это неожиданное открытие (впрочем, может, и не вспомните – большинство взрослых также не догадываются о своем существовании и их черед удивляться иногда так и не приходит). В изложении на более понятный язык высказывание Декарта звучало бы как: «Я мыслю, следовательно делаю выводы о своем существовании», а то, на основе чего делаются подобные выводы, напрямую зависит от психотипа личности. Какой-нибудь бхакти-йог исходил бы из факта «я люблю», а карма-йог – «я действую». Лично я предпочитаю не размениваться по мелочам. Я – Бог, поэтому – существую, и, если вдуматься, более тавтологичных утверждений я не делал за всю свою жизнь.

Логический акт – это последовательное во времени соединение различных форм одной и той же мысли, продолжающееся до тех пор, пока количество изменений не придаст новой форме качественно иное содержание. Мышление, единицей которого является логический акт, суть логическое мышление. Способность мыслить логически является собственностью весьма ограниченного круга людей, тогда как у остальных ее проявления – не более, чем воля случая и обстоятельств. Большинство обладающих этой способностью развивают ее до уровня так называемой линейной логики, где умозаключения происходят по алгоритму «цепь», и лишь единицы способны освоить алгоритм «паутина», который характерен для логики диалектической.

Продуктом логики традиционно принято считать «вывод», который по определению является обрубком логической нити. Ее обрыв осуществляется либо тогда, когда вывод хотя бы приблизительно совпадает с предполагаемой целью логического рассуждения, либо тогда, когда продолжать рассуждение просто лень. В Джнана-Йоге такой вывод рассматривается как аборт мышления, который свидетельствует о том, что практикующий попросту не справился со своей задачей. Результат логического рассуждения в Джнана-Йоге, независимо от того, какая логика имеет место – линейная или диалектическая, будет не вывод, но достижение логического предела, дальше которого никакое связное мышление не представляется более возможным.

Основной принцип этой логики заключается в исключении волевой остановки рассуждения, что в конце-концов провоцирует непроизвольное торможение. Как сказал старый добрый Георг Вильгельм, направленная в бесконечность мысль неизбежно превращается в собственную противоположность. Осуществление подобного процесса в сознании равнозначно добровольному помещению в свой компьютер вирус-программы. В данном случае связность мышления является и основным его ограничением, благодаря которому существует сама возможность срабатывания «вируса», в качестве которого выступает предельная логика. И если в результате обычного рассуждения мы получаем те или иные выводы, то предельная логика не только оставляет нас без выводов, но и вырывает «грешный язык» разума с корнем – разумеется, на время. По идее, любой хакер, специализирующийся на вирусах, увидев аналогию между программным обеспечением ЭВМ и содержанием своей хакерской башки, должен тут же схлопотать сатори.

Если вы не догнали, в чем суть всего вышесказанного, и хотите перечитать еще раз, не торопитесь и подумайте – а стоит ли? Описанная технология в контексте личности может оказаться хуже атомной бомбы, ибо приводит к однозначному умопомешательству, с которым вам придется жить дальше. Точно так же, как в христианском эпосе существует мифическая фигура Вечного Жида, так и у философов есть страшная байка про Человека-Который-Все-Понимал. Однажды я рассказал ее двум тинейджерам, после чего они зареклись задумываться дольше, чем на время, необходимое для того, чтобы выкурить сигарету. Но и это – еще не самое страшное. Хуже всего то, что даже те, кому не удалось расколоть орешек предельной логики, становятся жертвами побочного результата ее временного употребления, суть которого заключается в том, что человек больше не видит, чтобы в чем-либо заключалась какая-либо суть.

Из-за того, что написание глав этого очерка происходило не совсем в том порядке, в котором вы их читаете, уследить за развитием мысли здесь трудно, но я все-таки полагаю саму мысль гораздо более важной, нежели ее развитие.

Понятие семантического вакуума или потенциального значения (что одно и то же), на мой взгляд, есть наиболее адекватная из всех современных форм древней мысли об абсолютной бессмысленности существования. И специально для того, чтобы поласкать слух тех, кого утомляют уклончивые формулировки, которые лишь подразумевают, но прямо ничего не говорят, я выскажусь так радикально, как только могу. Понятие семантического вакуума заключается в том, что жизнь абсолютно бессмысленна, обладая при этом несчетным количеством относительных значений. Вакуум не есть отсутствие, ибо его можно заполнить, следовательно, вакуум есть потенциальное присутствие. При этом следует учитывать, что качеством семантического вакуума обладают не сами вещи, но лишь мысли о них. Вещь может обладать сознанием, а сознание – вещью, но смысл не всегда является связующим звеном между ними, а если быть точным, то никогда не является, но лишь кажется таковым.

Смысл есть функциональная единица прикладного понимания, тогда как понимание спонтанное большей частью имеет дело с семантическим вакуумом. В рамках Джнана-Йоги избавление от смысла имеет смысл как первый шаг за пределы мышления. Что такое Джнана-Йога прежде всего? Это практика понимания с целью ментального катарсиса. Очень трудно говорить об этом, избегая парадоксов, потому что углубление в эту тему обнаруживает, что бессмысленность существует исключительно в рамках мысли, а безмыслие – в пределах сознания. В безмыслии не может быть ни смысла, ни его отсутствия, а за пределами сознания не может быть ни мысли, ни безмыслия.

Человек, сознание которого зафиксировано на абсолютном, становится под угрозу социальной инвалидности, ибо теряет способность к активным действиям по причине понимания, что необходимость (а необходимость и смысл тождественны) этих действий может существовать лишь в виде мимолетной мысли, тогда как отсутствие этой необходимости – незыблемо, как Гималаи, и поэтому обладает высшим приоритетом. Если внезапное столкновение с семантическим вакуумом сперва может шокировать, то впоследствии оно способно даже убить, потому что жизнь есть действие и поддерживается волей к действию, поэтому единственное, что может спасти обалдевшего от бессмысленности существования философа – это контролируемая глупость и способность жить с ней в соответствии. В конце концов, обычный человек – не более, чем животное, обремененное смыслом, и очень часто ему не надо иной свободы, кроме как свободы от этого семантического бремени.

Контролируемая глупость – это искусство жить вопреки бессмысленности этого интересного занятия до тех пор, пока бессмысленность не обретет качество безмыслия, в котором глупость уже не может существовать, ибо глупость, контролируемая или бесконтрольная, есть атрибут ума, а там где ума нет, нет ни глупости, ни понимания. Ради бога, не подумайте, что я противник мышления и разума, отнюдь нет – я преклоняюсь пред ними! Но, несомненно, я против зависимости как от мышления, так и от разума, а чтобы разрушить зависимость, следует разрушить либо объект зависимости (мышление), либо ее субъект (сознание), но свобода приходит лишь в первом случае, тогда как во втором приходит смерть.

Человек начал по-настоящему понимать свой ум лишь тогда, когда приступил к созданию искусственного интеллекта. Никому не приходит в голову оценивать "разумность" компьютера по качеству информации, которой располагает его база данных. Точно так же и величие философа определяется не тем, что он знает, а тем, как он расправляется с этим знанием. Платон сейчас не менее велик, чем когда-то, хотя любой студент на филфаке с легкостью переплюнет его в том, что касается качества информации. Умение оперировать информацией составляет саму суть философии, и поэтому до сих пор я практически не уделял внимания качеству информации, над которой традиционно происходит работа в практике Джнана-Йоги. Здесь я говорю не о тех сведениях, которые позволяют нам знать назначение этой системы и общие принципы ее технологии, а о том знании, с которым эта технология непосредственно работает. По иронии судьбы, именно это знание и служит тем отличительным признаком, который позволяет нам не путать Гераклита с Анаксагором или Канта с Ницше.

В сущности, практика понимания никак не ограничена теми концепциями, которые необходимо понять в ее процессе, и главное требование, предъявляемое к ним, это то, чтобы они были. От философа, в свою очередь, требуется непонимание этих концепций, в противном случае работа над ними утрачивает всякий смысл. Понимание непонятных концепций срабатывает по отношению к мышлению как стоп-кран. Различные философские школы имели дело с различными концепциями, разрабатывая их таким образом, чтобы соприкосновение их с человеческим мышлением так замыкало логические цепочки, которыми это мышление и осуществляется, что у сознания попросту не оказывалось другого выбора, кроме как вступить на порог ментального вакуума.

Разработка подобных концепций во многом напоминает создание вирусов, чье назначение – вывести из строя ту или иную программу в компьютере. Если бы "зависнувшая" система обладала самосознанием, такой компьютер реализовал бы самадхи, но пока единственное сознание, которым обладает искусственный интеллект, это сознание пользователя, и так, по-видимому, будет еще неопределенно долго.

Существует несколько вирус-концепций, использование которых в практике Джнана-Йоги уже вошло в традицию. Среди них можно выделить следующие:

1. Концепция пустоты или семантического вакуума (буддизм) – см. предыдущую главу
   
2. Концепция иллюзорности мира или Майи (индуизм)
   
3. Концепция тотальной обусловленности или Кармы (детерминизм)
   
4. Концепция "абсолютной" относительности (релятивизм)
   
5. Концепция отсутствия в человеке постоянного "я" или Анатта (буддизм)
   
6. Концепция недвойственности (адвайта)
   
7. Концепция тождественности с Богом (христианство)
   
8. Концепция не-тождественности (санкхья)
   
9. И т.д. и т.п.

Далее мы сделаем попытку беглого обзора некоторых из этих концепций. Беглого – прежде всего потому, что я хотел бы подарить вам материал для понимания, а не само понимание, которое в конечном итоге оказалось бы фальшивым, потому что понимание никогда не бывает чужим, хотя можно сказавть и наоборот.

Также следует подчеркнуть и различие между пониманием вышеперечисленных концепций и собственно просветлением. Очень часто просветление определяют как понимание того, что "я есть Бог", что "все едино", что "меня нет", что "все, что есть, это сознание" и т.д. и т.п. такие определения путают причину со следствием, потому что ментальный катарсис есть лишь необходимое условие для просветления, но не гарантия его реализации, потому что сам по себе он не есть медитация, ибо обладает концептуальной природой. Просветление – это свобода от концепций и их понимания, поэтому методы Джнана-Йоги сами по себе не дают никаких гарантий того, что практикующему когда-нибудь вообще удастся выйти за пределы ума. Работа здесь организована по принципу "клин клином вышибают", а это значит, что всегда присутствует риск оказаться в ситуации, когда вместо одного застрявшего клина мы будем иметь их уже два или больше. Из этого следует, что Джнана-Йога – это предварительная ступень к неконцептуальной медитации, которую рекомендуется практиковать параллельно с занятиями философией, чтобы обе практики стали взаимодополняющими. Понимание дает философу катарсис, катарсис благоприятствует медитации, а медитация опустошает ум и расширяет сознание, уменьшая тем самым дистанцию между интеллектом и разумом до тех пор, пока не окажется, что они всегда были одним целым.

Джнана-Йога и учение Адвайты соотносятся между собой примерно так же, как мебель и табуретка. Обставляя комнату мебелью, мы можем вписать в интерьер и табуретку, а можем обойтись каким-нибудь креслицем. Главное, что мебель – это не всегда табуретка, но табуретка – это всегда мебель. Точно так же и Джнана-Йога может осуществляться на базе философского дуализма, но Адвайта как учение не существует вне Джнана-Йоги.

Предельное утверждение Адвайты гласит, что ноумен и феномен представляют собой единое целое. Те, кто уже успел забить себе мозги эзотерической литературой, даже спорить с этим не будут, потому что очень трудно отрицать то, чего совсем не понимаешь.

Попробуем определить понятия.

Что можно обозначить как феномен? Абсолютно все можно обозначить как феномен. Все явления по определению суть феномены. Что же тогда ноумен? Тот, кто придумал это понятие, рассуждал примерно следующим образом. Все за пределами моего сознания лишено качеств, тогда как в сознании нет ничего, кроме качеств. Наличие сознания определяет факт бытия, а качество этого бытия определяет качество сознания, т.е. феномены. Но сознание не может порождать феномены из ниоткуда, без какой-либо причины, поэтому должна существовать некая объективная реальность, пребывающая вне сознания. Когда сознание соприкасается с материей этой реальности, в нем проявляется феномен – отпечаток или след, который дает нам основания предполагать, что такое мифическое животное, как объективная реальность, существует на самом деле. И вот именно то, что оставило этот отпечаток, или, как говорят джняни, то, что отбрасывает эту тень, и есть ноумен.

Если вы достаточно вникли в суть вышесказанного, вам также должно быть ясно, что заявление о единстве феномена и ноумена так же абсурдно, как и утверждение, что я и моя фотография – одно и то же. Выходит, учение Адвайты – философски несостоятельно. Примечание: в простонародии выражение «философски несостоятельно» означает ничто иное, как «бред сивой кобылы». А философская несостоятельность в границах религии – это, помимо всего прочего, еще и опиум для народа.

Ладно. Я больше не буду глумиться над вами, потому что в глубине души я немного добрый, и все-таки скажу, что, на самом деле, это «бредовое» учение – истинно. Просто мы не учли некоторых факторов. Все дело в том, что деление реальности на феномен и ноумен так же абстрактно, как и деление солнышка на «желтое» и «горячее». Или, если говорить более радикально, никакого ноумена не существует в том виде, в каком мы его определили – как нечто, пребывающее (или имеющее возможность пребывать) за пределами сознания. То, что гипотетически существует вне сознания, никак не может попасть внутрь его, потому что сознание тождественно пространству, и все, чего нет в сознании, не существует и в пространстве, следовательно – не может войти с сознанием в контакт.

Наши главные просчеты основаны на неприятии во внимание того факта, что сознание, как и пространство, обладает различной степенью плотности – начиная от осязаемого сознания и заканчивая его вакуумом. В любом случае, отсутствие сознания невозможно даже теоретически, ибо вакуум не тождественен пустоте, иначе он утратил бы качество пространства. Поле сознания пронизывает все феномены без исключения, но различным феноменам присуща различная плотность сознания. Вполне возможно, что в случае металлов и минералов – это вакуум (но никак не отсутствие!). И здесь нужно повторить тезис о том, что вне сознания нет качеств, а внутри есть только качества и ничего нет, кроме качеств. Следует учитывать, что бытие (или существование) есть качество и исключительная прерогатива сознания, поэтому совершенно логично, что бескачественный ноумен не обладает бытием, т.е. попросту не существует. Обратное допустимо лишь в том случае, если ноумен находится в неразрывном контакте с сознанием, как растворенный в чае сахар, отдельность которого от чая может быть только умозрительной, а следовательно – неадекватной действительности. Очень прошу не спекулировать на этой метафоре с чаем, что, мол, в лаборатории известными методами очень просто отделить сахар от чая и т.д. и т.п. Должен вас сразу разочаровать, потому что вам здесь отведена роль чаинки на дне стакана, но никак не лаборанта. Даже Господь Бог не в силах проделать подобный инструмент, ибо он если и больше, чем часть системы (т.е. равен системе), но никак не больше, чем сама система. Поэтому понятие ноумена так же абстрактно, как и понятие идеального газа или идеального чего-угодно. Он, как и все остальное, не существует сам по себе. Тут можно привести еще одну метафору. Я (ноумен) иду по песку (сознанию) и оставляю следы (феномены). Я не могу ходить по песку, не оставляя следов (ноумен не может не проявляться в сознании), а следы не могут возникать на песке, если я не хожу по нему (феномен не может проявляться без ноуменальной причины), но если нет песка, а только голая земля, следы нельзя заметить обычным зрением (в вакууме сознания нельзя воспринимать феномены, но это не значит, что их вообще нет).

Вот что происходит, когда неадекватные понятия фиксируются в истории философии – базисом ее эволюции становится опровержение этих понятий. Каждая новая философия есть оппозиция предыдущей.

Гораздо проще рассматривать эту тему, используя понятия субъекта и объекта. Разумеется, не в их относительном варианте, но в абсолютном. Относительные отношения субъект-объект можно продемонстрировать на примере: «Папа (субъект) смотрит телевизор (объект)», а обсолютные – на примере, когда вы являетесь тем, кто наблюдает (субъект) за папой (объект), который смотрит телевизор (объект). В данном случае субъект тождественен сознанию, а объект – его содержанию (феномену). Поскольку сознание и его содержание – это одно и то же, тезис о единстве субъекта и объекта не вызывает сомнений. Как видите, мы превосходно обошлись без «ноумена», который здесь попросту лишний.

Если практика Джнана-Йоги осуществляется на базе работы с теорией недвойственности, то суть этой практики сводится к тому чтобы трансформировать вышеупомянутую теорию в непосредственно переживаемый факт.

Я теряюсь в догадках, поняли вы или нет, что в предыдущей главе я предложил новую теорию сознания? Быть может, сама мысль стара, как мир, но все формы, которые она принимала до этого времени, были более, чем неудовлетворительны. Мое изложение этой идеи также далеко от научного, но, если принять во внимание, что рассматриваемая философия ставит под сомнение саму возможность научного подхода, это не будет недостатком. Я всегда больше ценил мысль, нежели ее формулировку, и до сих пор не гнушаюсь чтением материалов, предоставляемых энтузиастами, чье косноязычие обеспечило им сомнительную репутацию мистиков и публичных сумасшедших. В конце концов, философия – это не только путь к свободе, но также и сама тюрьма, из которой мы хотим убежать, потому что путь из тюрьмы может быть только частью ее территории.

В чем же заключалась наша теория?

Помимо всего прочего, я обмолвился, что «сознание тождественно пространству», но точнее было бы сказать, что как сознание, так и пространство – являются неотъемлимыми качествами одной и той же реальности. Далее возник вопрос о ноумене и феномене, понятия которых были сформулированы на почве ошибочных представлений, сводившихся к тому, что воспринимаемая нами реальность (феномен или сознание) есть «отпечаток» отдельной от нее так называемой глубокой реальности (ноумен), которая принципиально непознаваема именно по причине своей отдельности от сознания. В этом разграничении между сознанием и реальностью и состояла основная ошибка вышеупомянутой модели. В нашей же модели сознание не есть некая субстанция, но лишь качество единой реальности, кроме которой нет никаких других субстанций.

Неочевидность теории квантового сознания объясняется фактами кажущегося его отсутствия в ряде случаев, которые мы рассматриваем теперь как факты потенциального сознания или вакуума. Иными словами, если где-то возможно присутствие сознания, значит оно уже там присутствует в латентной форме, не воспринимая свое содержание. И, как заметил №20: «Непрерывность того, что мы называем сознанием, также непрямо свидетельствует о полевой природе его материального субстрата». В связи с этим вспоминается древняя мысль о том, что сознание – единственно возможный способ восприятия, а органы чувств – не более, чем каналы для доставки информации в мозг.

Согласно нашей модели, сознание не ограничивается нервной системой, которая есть лишь один из возможных его объектов восприятия. Мозг получает информацию через психосоматическую призму, а сознание фиксируется в мозге и получает уже готовую картину. Расширение сознания за пределы мозга (задача и предмет Раджа-Йоги) предполагает непосредственное восприятие тех или иных измерений реальности, в которых удалось активизировать основную функцию сознания – восприятие.

На самом деле, здесь идет речь не о том, что сознание воспринимает некую реальность, а о том, что реальность воспринимает самое себя, и этот процесс называется сознанием реальности. Когда самовосприятием занимается нервная система (сверхпроводимый проводник энергии сознания), это принято называть самосознанием личности. В действительности нет ничего, что было бы лишено возможности самосознания, а то, что лишено такой возможности, пребывает за границами действительности. Но эту запредельность нельзя отождествлять с глубокой реальностью или ноуменом, потому что понятие глубокой реальности было сродни медному проводу, по которому проходит или не проходит элекрический ток (сознание), тогда как запредельность есть материал, не обладающий качеством электропроводимости, такой как дерево или пластмасса. И если не имеет смысла говорить уже о глубокой реальности, то разговоры о запредельности – удел схоластов, развращенных до нельзя. Поэтому под словом «реальность» следует понимать только ту материю, которая все-таки обладает качеством проводимости для энергии сознания, и этого более, чем достаточно. Уже одного этого хватило, чтобы возник древний вопрос о том, в каком мире мы живем – настоящем или иллюзорном?

Большинство философий, используемых в практике Джнана-Йоги, объединялись в том месте, где провозглашалась Майя, иллюзия существования. Лишь единицы, подобные Шри Ауробиндо, говорили, что мир реален, полагая это более конструктивной позицией. Сторонники доктрины Майя исходили из того, что даже если и существует некая глубокая реальность, наш удел все равно – иллюзия, и мы никогда не узнаем, какова же она, «истина». Их противники полагали, что в этом случае об «истине» мы в состоянии только трепаться или фантазировать, поэтому единственной реальностью следует признать мир, в котором мы живем, независимо от того, чем он является «на самом деле».

Иными словами, суть разногласия, как всегда, заключалась в предпочтении различных терминов для одного и того же, и если в одной семье вдруг возникали метафизические распри, то муж избирал своим местом жительства иллюзию, а жена – реальность, умудряясь при этом спать в одной и той же постели. Согласно нашей модели, утверждение реальности или иллюзии равнозначно утверждению медного проводника или электротока, тогда как ни один из них не существует сам по себе – проводник обладает в крайнем случае потенциальной энергией, а энергия всегда существует в рамках материального проводника. Точно так же и иллюзия существует исключительно в рамках реальности, а реальность всегда – хотя бы и потенциально – искажена иллюзией. Иллюзия – это то, что мы знаем, а реальность – то, чем мы являемся, но, как было сказано в предыдущей главе, факт нашего бытия определяется наличием у нас сознания, т.е. иллюзия определяет реальность, качества которой определяют качество наших иллюзий. Непосредственное восприятие реальности есть всегда ее непосредственная трансформация, поэтому «реальность» или «иллюзия» не есть место, в котором вы живете, но всего лишь имя, которым вы предпочитаете это место называть.

Философия – это практика переустройства нервной деятельности посредством эвристического мышления. Обратная связь между этими двумя процессами есть залог непрерывной эволюции философии. Говоря о непрерывности, мы, конечно, имеем в виду, что эта непрерывность непрерывна до тех пор, пока в этом есть нужда. Однако известно, что точно так же, как наши нужды определяют нашу деятельность, эта деятельность определяет и наши нужды, поэтому очень редко бывает так, что вовлеченное в процесс философии сознание прекращает испытывать в нем нужду, ведь этот процесс является качеством жизни такого сознания и отсутствие заинтересованности в нем равнозначно стремлению к смерти.

Свобода сознания суть свобода от самого себя, поэтому свободное сознание есть обусловленность пустотой (точнее – вакуумом), из чего следует, что путь к свободе – это последовательный переход от низших форм обусловленности к высшим. Вакуумное сознание по определению является сознанием, которое избавилось от собственных границ. Такое сознание тождественно своей основе, имеющей структуру поля, что подразумевает его существование в каждой точке пространства-времени. Иными словами, единственный способ существовать независимо от системы существования – это стать этой системой в полном объеме, расширившись до ее пределов, если таковые в той или иной форме имеются. Под пределом я не имею в виду собственно границы, но лишь невозможность выйти из системы. На самом деле, из системы можно выйти только в том случае, если у нее есть границы, поэтому единственной системой, которая реально является замкнутой, будет система, не имеющая границ. Этот момент, между прочим, объясняет кажущийся парадокс с нарушением законов термодинамики, суть которых сводится к тому, что в замкнутой системе энтропия должна возрастать, тогда как во вселенной происходит обратный процесс (частным проявлением этого процесса является наличие во вселенной таких самоорганизующихся систем, как я или вы). Законы термодинамики применимы лишь к ограниченным подсистемам, но не к метасистеме, которая тоже является замкнутой, но замкнутой в самой себе. Каждая замкнутая в метасистеме подсистема является ее частью, и следовательно – не может считаться замкнутой. Возьмем следующую иллюстрацию. Атеисты в свое время ловко подшучивали над религиозными фанатиками, говоря, что их всемогущий Бог не в состоянии утратить свое всемогущество, что автоматически лишает его этого качества. Тем не менее, нашелся один остроумный мистик, который не остался в долгу и возразил, что по определению беспредельный (любое определение ограничивает – даже определение беспредельности) Бог очень элементарно ограничивает себя, воплощаясь во вселенной вообще и в человеке в частности. К сожалению, эта мысль не поддается удовлетворительной формулировке, поэтому вам придется поверить мне на слово, что она в ней (формулировке) действительно присутствует, не смотря на всю ее дикость.

В конце концов, единственная свобода, которой может обладать мысль, это свобода от мыслеформы. Большинство людей думают, что мысль и является тем, что они думают и чем они думают, но истина в том, что мышление заключает в себе мысли лишь в исключительных случаях по той простой причине, что все остальные мысли уже умерли в его заключениях, ибо мысль любит свободу. Эта свобода и есть исключительный случай раскрепощения мышления, которое позволяет вдохнуть в себя свежий ветер свободной мысли. Между прочим, само слово «мышление» происходит не от «мысли», но от «мышцы», обозначая собой акт сокращения внутричерепной мышцы или «напряжения мозгов», что уже само по себе исключает возможность мысли и способствует одной лишь мигрени. Расслабление же внутричерепных мышц приводит к противоположному результату, который именуется эвристическим мышлением, для которого характерно качество определенного безумия – вероятно, с тех самых пор, как Архимед выскочил из своей ванны и в чем мать родила побежал по улице. Именно такое безумное качество ментального бытия и является залогом рождения новой философии, а философия – это ничто иное, как сам философ, именно поэтому я и дал ей функциональное, а не структурное определение в самом начале. В контексте существования все структурные определения бессмысленны, ведь существование – это существование человека, который состоит не из слов (языка), а из их употребления (речи). Здесь я хочу сказать прежде всего то, что будь философия процессом энергозатратным, она давно бы уже изжила себя, и она изживает себя каждый раз, когда ее сводят к интеллектуальным спекуляциям, прикрывая ее именем свое банальное инерционное мышление. Когда я говорю, что философия есть переустройство нервной деятельности, я имею в виду, что энергии, получаемой в процессе эвристического мышления, уже достаточно для того, чтобы усиливать это ментальное расслабление влоть до изменения энергетики нейронов, что само по себе есть увеличение объема сознания и его центробежной силы. Будучи сверхпроводниками для сознания, нейроны аккумулируют его в таком количестве, что выход сознания за пределы нервной системы становится фактом реальности, равно как и логически вытекающий из этого последовательный переход к вакуумной основе сознания – беспредельности без ограничений.

Все знают, что Энштейн скептически относился к идеям квантовой механики, а точнее – к их формулировкам. "Бог не играет со вселенной в кости" – говорил он, сражаясь с модными в то время покушениями на мир, где причина влечет за собой соответствующее ей следствие. Правда в том, что квантовая механика не отрицала этот факт, она утверждала обратное – это вселенная играет с Богом в кости, т.е. детерминизм сам по себе никуда не девается, просто говорить о чем-либо самом по себе, исключив наблюдателя, не научно. Все, что можно об этом сказать, будет за пределами научного высказывания. Все, о чем я могу говорить в границах научного утверждения, должно говориться с учетом меня самого. А я, наблюдатель, не в состоянии видеть все причинно-следственные связи в поле своего наблюдения по причине ограниченности этого поля.

Идея детерминизма – продукт моего здравого смысла, поэтому отсутствие у меня свободы выбора я могу постигнуть лишь умозрительно. Только таким образом я могу не играть со вселенной в кости, более того – понять, что никогда и не играл, а следовательно – стать Богом, и более того – понять, что никогда и не был никем другим. Богом нельзя стать – можно лишь понять, что ты им являешься. Других способов богореализации попросту не существует. Разумеется, я не забыл о том, что можно поверить, что ты – Бог, но понимание и вера – явления одного порядка, потому что не поддаются проверке, и единственное различие между ними в том, что понимание существует благодаря здравому смыслу, а вера – вопреки. Наш опыт противоречит здравому смыслу, показывая, что у нас есть выбор, и лишь здравый смысл подсказывает нам держать ухо востро. Если бы моя тень узнала, что она двигается не сама, а является лишь отражением моих настоящих движений, ей бы срочно понадобились бы услуги или веры, или здравого смысла.

Мир теней ограничен плоскостью. Тени ничего не знают ни об объемном трехмерном пространстве, ни о телах, которые, попадая под свет, дают рождение им, теням. Тени искренне полагают, что обладают свободой воли и выбора – идут туда, куда хотят, и делают то, что хотят. Если бы нашлась такая мудрая тень, которая сказала бы им, что этого хотят не они, а те объекты, силуэтами которых они являются, что бы в таком случае подумали остальные тени?

Кто-то сказал бы, что мудрая тень, на самом деле, сумасшедшая дура, а кто-то спросил бы: "Как же мне достичь истинной реальности, Учитель?" – и мудрая тень рассмеялась бы, ответив, что удел теней – плоскость и обусловленность, из которых нет выхода.

Что можно сделать, если ничего сделать нельзя?

Кукла-марионетка может посмеяться над своей глупой тенью, искренне полагая, что это она, а не ее тень, обладает свободой воли, идет туда, куда хочет, и делает то, что хочет, а кукловод дергает за ниточки и смеется над глупой марионеткой, ведь он точно знает, что это он управляет и марионеткой, и ее тенью, свобода воли принадлежит ему, он делает то, что хочет, и думает так, как хочет.

Бог смотрит на глупого человека и расплывается в улыбке, ибо знает, что не только человек, но и он, Бог, не обладают ни свободой воли, ни выбора, ни чего-либо еще, потому что они – не рабы обусловленности, но сама эта обусловленность, из которой нельзя выйти только потому, что она не может выйти сама из себя, а кроме нее там больше никого нет.

Таково реальное положение вещей, и желание свободы – результат неверного о нем представления. Путь Йоги состоит в том, чтобы быть адекватным истинному устройству мира, соответствовать реальному положению вещей, тем самым внося гармонию в пространство этого сна, от которого нельзя пробудиться, не попав при этом в другой сон, но можно обрести качество пробужденности в его пределах при одном-единственном условии – вы должны были спать достаточно долго, чтобы выспаться и потерять всякое желание спать, так как одного реального желания – уже более, чем достаточно.

Также можно (но не нужно) сказать, что следование этому пути – единственное достойное человека занятие, однако всегда следует помнить, что если вы и выбрали этот путь, то это не ваш выбор и не ваша заслуга, просто – иначе и быть не могло. Если вы думаете по-другому, ответ тот же – иначе и быть не могло. Даже если вы поняли (и расслабились), это произошло не потому, что я хотел объяснить, а вы – понять, а потому что иначе и быть не могло. Не только не благодаря вам и вашему желанию, но и не вопреки им, потому что вы и ваше желание – такие же работающие шестеренки в этом необъятном для ума механизме обусловленности, как и любая другая деталь, которая находится здесь на своем месте, в котором ей и нужно быть. Здесь нет песчинок – только работающие детали, некоторые из которых обусловленный ум принимает за песчинку или мусор, нарушающие работу механизма, потому что такова его обусловленность – полагать, что устройство механизма таково и работать он должен так, как должен, а не так, как он работает. И непонимание того, что как механизм работает (или "не работает"), так он и должен работать, также является деталью, а не песчинкой. Хотя истине и не соответствует.

Я не могу говорить иначе, чем говорю, и вы не можете меня понять иначе, чем понимаете. Не "ничего нельзя изменить" (кто же будет изменять?), а – по-другому не может быть. Если вы думаете, что поняли меня, что вы теперь будете делать? В соответствии со своим пониманием, я имею в виду. Так, что? Ну... иначе и быть не могло.

Давайте проведем небольшой эксперимент. Ну, например…

Поднимите голову и посмотрите на потолок.

Сделали?

А теперь, ради всего святого, скажите мне – где была ваша личность в первые две секунды созерцания потолка?

Разумеется, этот эксперимент не доказывает, что у вас нет личности – он лишь демонстрирует, что у вас ее может не быть. Тезис о том, что у человека отсутствует личность – крайне примитивен и критики не выдерживает. Более того, истина заключается в том, что человек обладает несколькими личностями одновременно. Личность – это определенный набор ментальных рефлексов на внешние раздражители. У каждой личности в человеке этот набор отличается от "соседей", хотя они и делят между собой одно и то же тело и один и тот же мозг. Когда функционирует одна личность, все остальные "выключаются". Сознание – и есть тот электроток, без которого личность попросту отсутствует.

Логически это очень просто понять, но переживание этого факта просто ошеломляет. Когда я пишу эти строки, я не имею ничего общего с тем человеком, который ходит каждый день на работу и общается там с коллегами на непонятном языке на неопределенные темы. Когда я разговариваю со своим другом, у меня включается совершенно отдельная личность, которую я держу специально для него и ни для кого другого. В общей сложности, у меня этих личностей – более десятка, но наиболее задействоваными из них будут две или три. Все они – совершенно разные люди. Более того, у них даже выражение лица – у каждого свое.

Но наступает и момент, когда все они – выключаются. Для этого достаточно чуть утихомирить свой ум и направить свое внимание на все, на что его в данном случае возможно направить.

Личность – это концептуальное состояние, и за пределами ума никакой личности нет. Точно так же концептуальным состоянием является и отождествление с той или иной личностью. Ведь что такое "я"? Это иллюзия личностной константы, которая, на самом деле, не имеет ничего общего с личностью, хотя и представляется (а затем и ощущается) некоторыми людьми как некий волевой центр личности. Концепция "я" не имеет устойчивого понятия, поскольку каждый человек вкладывает в нее свой индивидуальный смысл, который напрямую зависит от того, в какой части своего существа субъект зафиксировал свое сознание. Легче всего приходят на ум примеры отождествления с физическим телом, эмоциями и умом в различных пропорциях, которые и определяют психотип личности человека. Тем не менее, опыт показывает, что отождествление происходит не только (и не столько) с личностью, но и с тем, что на первый взгляд, не имеет к ней никакого отношения, хотя, на самом деле, отношение здесь присутствует весьма и весьма непосредственное. Оказывается, что большую часть своей жизни человек отождествляет себя вовсе не с личностью, а со своими представлениями о ней.

Нужно отметить, что в самом по себе феномене отождествления нет ничего плохого, хотя мы и привыкли слышать обратное. Абстрактное существование – это миф, оно невозможно без того, что именно существует, хотя и бывает так, что это "что" недоступно нашему непосредственному восприятию. Если личность реальна и в состоянии рефлексировать о самой себе – что может быть в этом плохого? Мы бы жили в неестественно здоровом обществе, если бы каждый из нас был отождествлен со своей личностью.

Но на деле все обстоит так, что личность, обладая концептуальной природой, не наделена способностью непосредственного восприятия – она не воспринимает мир, а познает его. Граница между познанием и воображением оказывается гораздо более прозрачной и подвижной, поэтому когда речь заходит о самопознании, личность попросту придумывает саму себя и с легким сердцем отождествляется с этим фантомным образом. Безусловно, окружающие также не могут не помочь ей в этом важном и ответственном мероприятии, после чего происходит алхимическое соединение между тем, что личность сама думает о себе, и тем, что о ней думают другие, и именно этот сплав мы традиционно обозначаем последней буквой нашего алфавита.

Более того, существуют такие "позорные" варианты отождествления, при которых по причине их "позорности" личность не пользуется ярлыком "я", хотя факт отождествления имеет место так же явно и убедительно, как это бывает с желудочным расстройством. Человек опускается до отождествления с "неодушевленными" предметами, которые составляют его личное имущество – квартира, машина, деньги и тому подобное. Тут нет ничего странного, потому что личность человека – это то, чем он может в той или иной степени распоряжаться (управлять), поэтому ваш персональный компьютер является частью вашей личности в той же мере, в какой ваш мозг является частью вашего личного имущества. Просто в наших племенных обычаях стоит табу на мысль о том, что "я – это мой холодильник" или что-либо еще, не входящее в стандартный комплект "тело-эмоции-ум". А ведь еще святой Карл из Германии утверждал, что природа есть неорганическое тело человека. В конце концов, нельзя определять личность в рамках управляемости, ведь даже вышеупомянутый "стандартный комплект" на девяносто процентов состоит из того, чем непосредственно управлять невозможно – это и физиологические параметры тела, и мысли, и эмоции. Поэтому, как уже было сказано, само по себе отождествление не имеет решающего значения, ведь "я" – это не более, чем мысль, которую можно думать или не думать. Значение имеет то, что мы называем этим "я".

В истории Джнана-Йоги существовали целые школы, чье учение и практика, базировались на расширении объекта отождествления. Эти люди знали, что свобода есть высшая форма рабства, и старались набирать высоту этой формы до тех пор, пока в этом присутствовал смысл. Практикующий проходил путь от отождествления со своим умом до отождествления с Богом, который включал в себя все – природу, космос и даже социум (между прочим, отождествление с социумом всегда считалось наиболее сложным этапом практики, ведь гораздо легче считать себя равным абстрактному космосу, нежели конкретному человеческому обществу).

Одновременно существовали школы, которые работали с противоположной концепцией разотождествления – они сдирали ярлык "я" со всего, на чем он был в состоянии проявиться, и буквально исчезали из мира – реальность такого человека включала в себя все мироздание, кроме него самого, который отсутствовал даже в теле, эмоциях и уме, чья жизнь продолжалась независимо от результатов заумной практики разотождествленного йога.

Следует учитывать, что оба эти процесса – отождествление и разотождествление – имеют исключительно концептуальный характер и к просветлению относятся примерно так же, как дверь – к дому. На это указывал и Будда, подчеркивая, что в реальности пробужденного ума нет ни "я", ни "не-я", ибо эта реальность неконцептуальна, так как пребывает за пределами рассудка, как здравого, так и воспаленного. Поэтому отождествление и разотождествление не рекомендуется возводить в ранг личных убеждений – это может аукнуться и притом неслабо. Я очень хорошо помню свое искреннее возмущение, когда мой друг засомневался в моем несуществовании, и это возмущение было несколько великовато для того, кого, по идее, нет. Отождествление и разотождествление – не более, чем иллюзия, от которой можно избавиться, а можно и использовать в своих интересах, что, если вдуматься, одно другому не мешает. Вы в праве спросить, каким образом можно работать с концепцией, в которую не веришь, но этот вопрос возникнет лишь в том случае, если вы не имеете достаточно ясного представления о том, что такое вера на самом деле.

Ошибочно считать, что действие нуждается в понимании только потому, что, имея наиболее адекватные представления о системе, можно работать с (и в) ней с максимальной эффективностью. Понимание нужно – прежде всего! – для того, чтобы в процессе совершаемых действий отсутствовали какие-либо сомнения в их правильности, ибо ничто не в силах так противостоять действию, как сомнения в голове того, кто это действие совершает. Главным качеством наших представлений о мире, если мы хотим эффективно им манипулировать, должна быть ясность, а вовсе не адекватность реальности. Опыт показывает, что для успешного функционирования в реальности совершенно не имеет значения, что именно мы о ней знаем и насколько наши знания ей соответствуют.

Наше восприятие само по себе уже является достаточным доказательством того, что мы ничего не можем говорить о "реальности как она есть", вплоть до того, есть ли она вообще.

Прерогативой человека является именно действие, а вовсе не знание. Закономерности, о которых идет речь, были сформулированы еще Иисусом Христом в его постулате о способности веры двигать горами. Говоря о вере, следует с сожалением заметить, что именно неверная трактовка этого термина сыграла роковую роль в деградации христианской религии. Дело в том, что вера, как позитивный феномен, попросту не существует. Именно то, что отрицательный термин на протяжении веков неизменно воспринимался как положительный, и привело к поголовному смущению умов современных христиан, на что нельзя смотреть без сострадания (а временами – и содрогания).

Вера – это, прежде всего, отсутствие сомнений, а вовсе не наличие твердой убежденности, каковая является первым шагом в сторону интеллектуальной деградации. Из этого следует, что вера не есть перманентное состояние ума, но лишь инструмент, которым можно пользоваться по необходимости и откладывать в сторону, когда эта необходимость отсутствует. Христос выразил это емким афоризмом: "Вера без дел мертва", что подчеркивает прикладной характер веры как способности очищать сознание от сомнений в те моменты, когда время размышлений подошло к своему логическому концу и наступает черед активной фазы – действия. Вся человеческая жизнь состоит из непрерывной смены активной и пассивной фаз – как известно, все законы существования можно объяснить с помощью двоичного кода.

Человек не в состоянии жить в режиме веры постоянно, как это делают микроорганизмы или растения, потому что вера по определению не содержит в себе состояний мысли. Разумеется, это не является проблемой для обычного человека и, уж тем более, для того, кто считает или называет себя "верующим". Их "вера" есть всего лишь отношение к какой-либо концепции ("…в Бога верую…"), тогда как вера Христа имеет противоположный вектор. Вера есть способность высокоразвитого сознания, приобретенная им в процессе индивидуальной эволюции, поэтому навряд ли ее вообще можно рассматривать в качестве проблемы.

Причиной веры всегда является понимание, но далеко не всегда – целенаправленная работа с пониманием, которая и составляет суть философии как специфической разновидности ментального существования человека. Иными словами, понимание формируется в любом случае, независимо от того, в какую деятельность вовлечен человек, и наиболее редкой разновидностью понимания является то, которое было сформировано в результате работы мышления, а не всей остальной совокупностью жизненного опыта. Главным достоинством такого понимания является его гибкость, отсутствие жесткой фиксации, каковая является чуть ли не непременным условием в тех случаях, когда понимание получено, как боевая рана, эмпирическим путем, а главным "недостатком" его можно считать то обстоятельство, что это наиболее сложная и тернистая дорога к вере. Тем не менее, слово "недостаток" взято в кавычки, так как известно – чем сложнее процесс обучения, тем глубже навыки, приобретенные в этом процессе. И если рассматривать Джнана-Йогу в этих границах – как средство для воспитания веры – это, вне всяких сомнений, наиболее сложное средство такого рода, которое не имеет смысла применять в тех случаях, когда у человека нет явной предрасположенности к ментальному способу существования, которое называется философией.

Итак, все вышеизложенное можно резюмировать следующим образом. Вера оживляет действие и убивает ум, тогда как сомнение оживляет ум и убивает действие, но и то, и другое – необходимые взаимоподдерживающие элементы, нарушение в чередовании которых приводит к значительному падению качества жизни, которое в данный момент наблюдается повсеместно и, по этой причине, считается нормой. Развивать в себе веру или не развивать – это уже не философский вопрос и может быть актуально исключительно в случае жизненной необходимости, потому что других способов развития до настоящего времени эволюцией попросту не изобретено.

Если ранее мы рассматривали модель соотношения в человеке личности (или совокупности личностей) и "я", которая базировалась на логике и здравом смысле, то сейчас рассмотрим модель, которая базируется на практическом опыте, т.е. невербальных переживаниях.

Основоположник психосинтеза утверждал, что наше "я" это некая целостность, которая, подобно лучу, простирается из высшего бессознательного в центр бодрствующего сознания, который мы и называем "собой", хотя это "я" – не более чем проекция высшего "Я". Отличие между ними напоминает отличие между волной и частицей – казалось бы, одно и то же вещество, но феномены – градуально противоположны! О каком веществе идет речь в данном случае? Речь идет о самобытии. В одном случае оно сжато в точку, которая ощущается как некий личностный и волевой центр, во втором же оно представляет собой поле, у которого нет ни центра, ни границ, ни возможности самопостижения. Есдинственный "вкус", который позволяет нам находить общее в их природе – это ощущение постоянства, которое есть, на самом деле, косвенное впечатление, потому что то, чего не существует в поле восприятия, это единственное, чему можно приписать качество постоянства и незыблемости. Под высшим "Я" или Атманом традиционно подразумевается наблюдатель, поэтому когда возникает косвенное ощущение наблюдателя, его подвергают наблюдению и оно распознается как еще одна иллюзия.

Что же такое невербальные отождествление и разотождествление? По большому счету, это все те же отношения между "Я"-субъектом и объектом. В случае отождествления объект пропитывается самобытием, а в случае разотождествления лишается этого качества. Невербальное разотождествление есть ничто иное как освобождение от самобытия. Переживается это несколько странно – сознание присутствует, но нет бытия. Есть ощущения, но нет реальности. Атман – это то, что делает вещи реальными, когда они заслоняют его, и лишает их реальности, когда освобождается от них. Именно поэтому говорят, что Атман – это единственная реальность, он никак не связан с Майей этого мира, с феноменальностью, но и здесь кроется большой обман. Язык, на котором я говорю сейчас, не научен, это язык переживания. Когда я говорю о реальности, я имею в виду ее ощущение. Ощущение реальности наблюдателя, абстрактной реальности, которая свободна от теперь уже иллюзорных феноменов, это такая тонкая штука, что практически невозможно заметить (этому способствует и то, что реальность переживаний не корректируется рассудком) тот факт, что эта тонкая штука – точно такой же феномен, как и все остальное.

Грамматически правильно говорить о разотождествлении чего-то с чем-то, в данном случае – Атмана с человеком, но невербальное разотождествление не признает законов грамматики и не останавливается, пока последняя иллюзия не будет отметена прочь. Это иллюзия Самобытия, иллюзия Атмана. Нет больше зрителя, который смотрит кино – есть только фильм, игра света и звука. Когда мы избавились от реальности, иллюзия перестает быть иллюзией – то, что есть, просто продолжает быть тем, что есть. Это и есть практический аспект Анатты.

Казалось бы, эта глава не должна иметь отношения к предмету Джнана-Йоги, ибо повествует лишь о субъективных ощущениях, которые не отягощены состоянием мысли, но я исходил из того, весьма спорного, убеждения, что эти субъективные ощущения – единственный критерий, который реально способен подтвердить, исправить или дополнить наши теоретические наработки. В конце концов, катарсис Джнана-Йоги не имеет смысла, не будучи прологом к медитации, поэтому всегда предпочтительней полагаться не на концепции, а на их отсутствие – это единственный способ не оказаться одураченым стараниями своего собственного ума.

Итак, мы подчеркнули существенную разницу между пониманием и переживанием. Желательно, чтобы понимание прокладывало дорогу переживанию, но это не общее правило, а лишь метод Джнана-Йоги, поэтому в большинстве случаев все обстоит как раз наоборот. Переживание истины происходит в человеческом теле, и здесь мы вплотную подходим к учению Тантры.

В настоящей главе мы рассмотрим некоторые концепции этого учения в свете нейрофизиологии. Сейчас я хотел бы сознательно ограничиться этой точкой зрения, которая, хотя и не дает нам полной картины, но является, тем не менее, достаточной для того, чтобы выступать в качестве рабочей модели для начальных этапов тантрической практики. С точки зрения нейрофизиологии, Тантра – это практика поэтапной активизации нервной системы, ориентированная на включение или создание ранее незадействованых нейрологических узлов, функционирование которых должно решать задачи по расширению коммуникативных возможностей нервной системы и увеличению ее энергопроводимости.

Вышеупомянутые узлы в Тантре называются чакрами. Их количество (по причине условности самого понятия "чакра") практически неограничено, но традиционно принято работать с семью конкретными узлами, которые имеют свое местоположение в теле и соответствующее ему наименование. Суть работы сводится к тому, чтобы научиться принимать информацию через тот или иной узел, а со временем – и передавать ее.

В подобной работе существует два подхода – прямой и косвенный. Первый подход представляет собой волевые попытки запустить работу какой-либо чакры, тогда как второй подход основан на запуске узла, который бы объединял все остальные, будучи тем каналом, который связывает их с головным мозгом. Разумеется, речь идет о спинном мозге и о так называемом феномене кундалини. Продолжая наше издевательство над метафизикой, можно сказать, что кундалини – это специфическая активность спинного мозга, запускающая и поддерживающая работу интерорецепторов во всем объеме психосоматики независимо от воли индивидуума и даже вопреки ей.

Без сомнения, нейрофизиологическая интерпретация Тантры также ограничена, как ограничены ньютоновская физика или эвклидова геометрия, но для большинства явлений, с которыми нам приходится или придется иметь дело, эта модель будет справедливой и, более того, единственно пригодной, потому что более утонченные модели применимы к более тонким явлениям, с которыми мы рискуем вообще никак не столкнуться на протяжении всей нашей жизни.

Почему же нейрофизиолгическая модель представляется столь важной? Это, прежде всего, обусловлено тем, что традиционное толкование Тантры, оперирующее такими понятиями как "тонкие тела", "энергетика", "биоэнергетика" и пр., создает иллюзию, что мы имеем дело с чем-то совершенно нематериальным и, следовательно, безопасным. Однако вера в сказочные концепции еще не гарантирует нам прямого попадания в сказку. Реальная практика Тантры сталкивает нас с грубыми фактами, в очевидности которых нет нужды убеждаться, ибо мы переживаем эту очевидность, в полном смысле этого слова, на собственной шкуре. Все отделы нашей нервной системы настолько материальны, насколько это вообще возможно. Поэтому не следует удивляться, когда невинная получасовая "медитация" на третьем глазе вдруг аукнется ощущением тяжелой контузии или затяжной депрессией. Не следует делать большие глаза, когда "трансцендентальны" кайф сменяется будничным отходняком, потому что запас гормонов у вас не бесконечен и существует такое понятие, как нервное истощение. Не следует ожидать, что длительное самоистязание доведет вас до сатори – если и доведет, то потом вам придется заплатить за это двойную цену. Не следует полагаться на чудеса. Следует понимать, что тело – это храм, который в случае разрушения нельзя восстановить за три дня. Следует изучать принципы функционирования своей нервной системы и выстраивать свою практику на базе этих принципов.

Главная опасность философии кроется в нежелании переживать то, что и так понятно, а главная ловушка Джнана-Йоги – в заблуждении, что даруемый ею катарсис и есть переживание истины, а не всего лишь понимание. Не следует ограничивать себя неограниченным пониманием, но не следует и пренебрегать им. Тантра без понимания – не более, чем магия, а понимание без магии – не более, чем самообман.

Логика – это индивидуальный способ понимания мира человеком. До сих пор мы рассматривали так называемый "вирусный" вариант логики и концепции, предлагающиеся в качестве ее объекта. Какую логику мы при этом использовали, это вопрос к вам. Я убежден, что ничто так не способствует развитию понимания, как попытка понять, как это понимание работает. Поэтому я хотел бы сделать краткий экскурс в историю логики, чтобы вы могли определить, какой способ понимания доминирует в вашей голове, или же узнать перспективы развития этого способа.

Примечательно, что в этой эволюционной цепочке каждый более совершенный алгоритм понимания включает в себя или даже базируется на предыдущем, менее совершенном и более простом. Каждая новая логика становилась лишь дополнением старой, поэтому речь идет именно об эволюции как о постепенном и естественном развитии, а не о революции, в результате которой мы получили бы нечто принципиально новое.

Итак, первой логикой, о которой можно говорить с чистой совестью, что это именно логика, а не "поток сознания", была так называемая формальная логика. В чем ее суть? Рассмотрим это на простом примере. Представьте, что вас уволили с работы, ваш дом сгорел, семья развалилась и вы обанкротились. Все это вас очень расстроило, вы это подметили и сказали себе: "Оказывается, бытие определяет мое сознание!". Но допустим, вы расстроились настолько, что взяли в руки автомат и стали палить по случайным прохожим. Вы видите вокруг себя горы трупов и понимаете: "Оказывается, мое сознание определяет бытие!". Так работает формальная логика.

Разумеется, такая логика вас не удовлетворяет, потому что не отвечает на вопрос – все-таки бытие определяет сознание или сознание определяет бытие? Тогда вы долго думаете (время-то у вас есть – вам дали пожизненное) и рождаете новый способ понимания – логику обратной связи. Вам становится ясно, что бытие определяет сознание и сознание определяет бытие одновременно и иногда в равной степени.

При этом никак нельзя сказать, что здесь первично, а что вторично. Вопрос: "А почему, собственно, нельзя?" подталкивает вас к открытию третьего способа понимания – диалектической логики. Вы просекаете, что бытие и сознание являются взаимоопределяющими, прежде всего потому, что они вовсе не отдельны друг от друга и, более того, являются различными аспектами некой единой системы.

Когда же вы начинаете напрягаться по поводу этой системы, вы получаете четвертый способ понимания, который на сегодняшний день является последним звеном в цепи логической эволюции. Это метод качественных структур (автор – Игорь Калинаускас). Каков его принцип? МКС рассматривает явления как диалектические единства четырех аспектов:

• субстанциональный аспект;
  
• функциональный аспект;
  
• аспект связи;
  
• аспект координации (далее – точка координатора).

Субстанциональный аспект – это материальная база таких явлений, например, как бытие или сознание. Ваша расстроеная нервная система, сгоревший дом, автомат в руках и лежащие вокруг трупы – все это и есть субстанциональный аспект бытия и сознания в данном случае.

Функциональный аспект здесь представляет собой законы бытия и сознания. Если поджечь дом, он сгорит, если дом ваш собственный, вы огорчитесь, если огорчитесь достаточно сильно, то начнете стрелять, если попадете в кого-нибудь, он умрет, а если он умрет, то вас посадят – все это функциональный аспект.

Аспект связи – это то, что позволяет бытию определять сознание, а сознанию определять бытие, разрушая изоляцию между ними. В данном случае это ваша способность воспринимать окружающий мир и способность мира воспринимать вас – умирать от ваших выстрелов и сажать вас за решетку.

Точка координатора – это то, что позволяет одному из вышеперечисленных трех аспектов доминировать над остальными двумя. Эта точка весьма подвижна и именно ее подвижность позволяет поочередно бытию определять сознание, а сознанию – бытие. Если бы точка координатора "зависла" на чем-то одном, наш сюжет был бы гораздо беднее. В данном случае такой точкой является ваше самосознание. Когда вы отождествили себя со своим домом и любимой работой, точка координатора сделала доминирующим субстанциональный аспект. Когда же дом сгорает, а работа пропадает (разрушение субстанции), точка координатора перемещается в функциональный аспект и вы начинаете палить в кого попало. Если бы вы осознали в полной мере аспект связи, ничего этого бы не случилось, поскольку видение аспекта связи открыло бы вам единство сознания и бытия, в котором любое разрушение является саморазрушением.

Аспект связи трудно отделить от аспекта функционирования, так как различие лишь в векторе функционирования системы (к себе или от себя). Аспект функционирования подразумевает лишь такое функционирование системы, которое определяет ее как отдельную и целостную, тогда как аспект связи представляет собой функционирование системы, которое разрушает ее целостность и определяет ее как часть метасистемы. Фрейд в свое время рассматривал психику как субстанциональный аспект, влечение к смерти (танатос) как функциональный, влечение к удовлетворению (эрос) как аспект связи, и либидо – как точку координатора.

На этом же основана и теория эволюции. Если в системе доминирует аспект функционирования, система замыкается и работает на себя до тех пор, пока не истощится энергетически и не погибнет. Если доминирует аспект связи, система усложняется до тех пор, пока не утрачивает равновесие, и опять-таки разрушается. Поэтому эволюция подразумевает, прежде всего, расширение точки координатора, т.е. равномерное развитие всех трех аспектов. На примере эволюции логики это выглядит следующим образом. Субстанциональный аспект логики – мыслеформа, язык. Функциональный аспект – ее законы и принципы, по которым мы можем отличить формальную логику от диалектики или МКС. Аспект связи – это любая непонятная информация, с которой мы не можем совладать при помощи имеющихся логических алгоритмов. Точка координатора – степень необходимости понимания. Если эта степень невелика, то доминировать будет аспект функционирования, а понимание будет жестко обусловлено той логикой, которая уже имеется в нашем распоряжении. Если доминирующим будет аспект связи, то произойдет информационный взрыв, мы запутаемся и ничего не поймем. Перевес субстанционального аспекта заведет нас в терминологические дебри, тогда как пренебрежение им спровоцирует такие забавные фокусы, как подмена понятий и семантические парадоксы. Но если мы следим за языком, сохраняем последовательность в логике и не боимся разрушить привычные шаблоны своего мышления и устаканившуюся картину мира, эволюционный переход на новые уровни понимания становится закономерным и неизбежным.

Если вы заметили, только что мы рассуждали именно о том способе рассуждать, при помощи которого мы только что рассуждали. Если не заметили, отыщите этому причину, используя метод качественных структур. Куда же вы подевали эту проклятую точку координатора?

Я хотел бы начать эту главу с утверждения, которое сам пару лет назад воспринимал не иначе, чем как поэтическую заумь, и только сейчас понимаю его буквально, полностью исключая мистические и метафорические интерпретации. Это утверждение гласит, что философия является разумным существом. Живым разумным существом. То, что философия обладает определенной долей разумности, конечно, ни у кого не вызывает сомнений.

Тем не менее, чтобы обладать статусом живого существа, разум также должен обладать, по меньшей мере, и сознанием. Традиционно философия рассматривается как нечто отдельное от сознания, и мало кто задумывался – как же в этом случае мы умудряемся ее рассматривать? Философия есть воплощение разума, и присущее ей сознание – это человеческое сознание. При этом мы утверждаем, что философия – разумное живое существо, которое имеет мало общего с личностью человека, чье сознание посвящено служению этой ясноокой богине, несмотря на то, что они делят между собой одно и то же многострадальное тело. Повседневное сознание такого человека значительно уступает его философскому существу как интеллектуально, так и энергетически. Эти два существа настолько отличны друг от друга, что разницу чувствует даже тело – каждому из "существ" характерен индивидуальный стереотип функционирования на уровне физиологии.

Это касается всего – сколько человек ест, с какой скоростью происходит у него кровообращение, какова частота его дыхания и пр. Как правило, в режиме философствования психосоматика "работает на мозг", по мере сил создавая необходимые условия для увеличения его рабочей мощности. Когда обстоятельства вынуждают человека заняться чем-либо иным, нежели философствование (например – добычей средств к существованию), психосоматика плавно переключается на свой повседневный стереотип функционирования – в человеке меняется абсолютно все, вплоть до выражения глаз, жестов и, разумеется, мышления.

Об этом редко где упоминается, но практика философии в основном направлена на максимально возможную интеграцию между этими двумя существами, что достигается путем повышения ментальной энергетики и углубления яности, которое за этим следует. Таким образом, повседневная личность начинает обретать все качества своего философского антипода, не меняя при этом присущей ей фиункциональной ориентации. Обладая философским качеством бытия, она занимается решением нефилософских задач, совершая при этом действия, характерные для ее повседневности.

Чаще всего занятия философией не приносят человеку ничего хорошего по причине своего деструктивного влияния на его личность и неспособности личности этому влиянию противостоять или, по меньшей мере, мириться с ним. Философия может сослужить человеку хорошую службу лишь в том случае, если он сам предан самоотверженному служению ей. Она дает ему ясность сознания, а он делает все, что она считает нужным, даже если это никак не совпадает с его желаниями и личными устремлениями (нужно заметить, что такое совпадение не встречается никогда). Это похуже, чем следовать здравому смыслу, потому что человек – как правило – свободен от него и чаще всего поступает сообразно своим собственным желаниям и побуждениям, тогда как в случае с философией этот номер не пройдет, потому что у вас попросту не будет другого выбора.

Между прочим, я пишу этот очерк вовсе не для того, чтобы выразить свое понимание, а для того, чтобы обрести его. Моя нужда в том, чтобы понять ту или иную мысль, а нужда философии – в том, чтобы та или иная мысль была должным образом выражена. Вот так мы и работаем. Я вожу ручкой по бумаге и ко мне приходит понимание, не оставляя мне другого выбора, кроме как зафиксировать его на этой же бумаге той же самой ручкой.

Разумеется, не следует путать обусловленность философией с обусловленностью интеллектом. Так называемый интеллект паразитирует на человеке самым возмутительным образом, тогда как между человеком и философией происходит обоюдно выгодный энергообмен. Перефразируя пророка из Назарета, о философии можно сказать, что иго ее благо и бремя ее легко. От философии еще никто не умирал – вред причиняет не она, а ее суррогаты, базирующиеся на интеллектуальных спекуляциях. Мыслеформа далеко не всегда содержит в себе мысль, тогда как философия немыслима без мысли. По большому счету, формулировки не имеют решительно никакого значения, если акт понимания произошел и ментальный катарсис – главная цель философии – реализован. Очень многие философы были на удивление косноязычны, но их косноязычие не помешало им довести свою философию до конца и обрести свободу сознания. Четкость и ясность языка – это нужды философии, а не философа, потому что понимание, которое не передается другим людям, убивает философию, а она, как и всякое наделенное разумом живое существо, не имеет ни малейшего желания умирать.

В духовной практике существует два направления – на достижение Сат-Чит-Ананды и на преодоление энтропии. Техника в обеих случаях может быть одна и та же, но суть работы в каждом случае совершенно другая.

Что такое Сат-Чит-Ананда? Здесь слова расположены по принципу иерархии с очень большим почтением. Сат на первом месте, Чит – на втором, и Ананда, кажется, вообще не имеет никакого значения. Скорее всего, это просто старая привычка подгонять все явления под принцип триединства.

Ананда здесь явно лишняя, она означает блаженство, и это не атрибут Бога, вернее – не обязательный атрибут, и Пелевин зря назвал переживание истины "вечным кайфом". Ни один кайф не бывает вечным, после кайфа всегда наступает отходняк. Вот про Сат и Чит можно уже говорить серьезно. Сат традиционно переводят либо как "истина", либо как "бытие". Казалось бы, довольно разные вещи, но, если приглядеться, то все совершенно верно, это синонимы. Бытие – это то, что есть. Истина обладает аналогичным значением, более того, первоначально это слово даже звучало как "естина". Бытие невозможно вне сознания, а сознание это и есть Чит. Если говорить точнее, бытие это форма сознания, поэтому я бы поставил на первое место Чит, а не Сат. Получается не Сат-Чит-Ананда, а Чит-Сат.

Но Ананда, на самом деле, играет здесь едва ли не решающую роль, ведь если бы не Ананда, не блаженство, кому бы в голову пришло искать истину? Ананда является хитроумной уловкой, потому что человек так устроен, что ему ничего не надо, кроме как хорошенько оттянуться, словить кайф по полной программе, но если он в процессе ловли случайно с истиной соприкоснулся, то уже все, как говорится, пиши пропало – он перешагивает через Ананду, она не нужна ему, потому что он больше не человек. Такая вот очень тонкая грань здесь присутствует.

Как я уже сказал в начале, первое направление в духовной практике ориентировано на Сат-Чит-Ананду, но, если это реализовать, то продолжения попросту может уже не быть. Я говорю о втором направлении – работе по преодолению энтропии. Иногда даже кажется, что лучше бы существовало только это второе направление, потому что оно гуманно. Первое же направление является антигуманным по определению.

Человек, реализовавший Сат-Чит-Ананду, начинает жить в истине, а в истине не имеет значения, что ты делаешь, потому что в истине вообще ничего не имеет значения. Истина есть семантический вакуум, то есть ее можно чем-то наполнить, но тебя уже не обманешь, потому что это всего лишь содержание, как вода в кувшине, можно налить, а можно и вылить, и само по себе это значения не имеет никакого. Это тавтология, конечно, но это также и истина. Значение само по себе не имеет никакого значения, ибо оно само суть форма. Поэтому всегда присутствует опасение, что познавший истину человек долго не протянет, ведь ему это уже попросту незачем. Каждый просветленный, который еще не умер, совершает подвиг одним только фактом своего существования вопреки его бессмысленности. Но самое странное то, что они, эти живые будды, еще и другим людям покоя не дают, которые еще ни сном, ни духом, и непонятно – зачем им все это нужно. Их же попросту оболванивают, рассказывая им про Ананду в конце тоннеля, но ничего не говорят про истину, которая к Ананде в довесок прилагается.

Казалось бы, это подловато даже – так поступать, особенно если ты просветленный. Ну, да что с них взять – у них ни совести нет больше, ни рамок приличия – все это они вместе с иллюзиями выкинули из головы и забыли про это навсегда. Теоретически такого быть не должно. Истина выбивает почву у тебя из-под ног и ты видишь, что все это – просто бред. Теоретически должна наступить смерть – не важно, физическая или еще при жизни, но всякая деятельность должна прекратиться.

Тем не менее, в ряде случаев происходит совершенно обратное, и возникает вопрос – почему? Тут-то мы и можем вспомнить про Ананду. Из всех трех качеств Бога, Ананда – единственное, которое представляет собой движущую силу, т.е. способно совершать действия. И тут все зависит от того, насколько у вас прочна связь с Анандой, потому что Ананда – единственный мост между человеческим и сверхчеловеческим, и если вы хотите открыть его другим, то должны и сами не покидать его ни на минуту, как бы ни хотелось и как бы ни звала вас истина. Обретение истины есть освобождение от блаженства, но и удержание блаженства есть свобода от истины. Если вы удерживаете Ананду и истину одновременно, вы пребываете в истине, но действуете через Ананду, потому что это единственная достойная человека деятельность – особенно тогда, когда уже ничего больше не имеет смысла.

Когда Господь творил мир, т.е. уменьшал энтропию вселенной, упорядочивая хаос, он делал это не потому что это имело смысл, а потому что это хорошо. Все бодхисаттвы распространяют Дхарму не потому, что это такое высокое учение – оно же бессмысленно совершенно, а потому что в нем присутствует Ананда, потому что это хорошо. Каждый бодхисаттва все еще свободен от истины, но он не переживает по этому поводу, ведь даже та истина, которую он может видеть, говорит ему, что и это не имеет значения.

На самом деле, Джнана-Йога – не более, чем введение в Йогу, даже не первая глава – аннотация. Существуют различные перспективы дальнейшего развития событий, но в действительности перспектива только одна – это путь бодхисаттвы. Чтобы это было понятно, я вкратце обрисую эту перспективу, но, поскольку путь бодхисаттвы далек от философии, если не противоположен ей, то и мое изложение может показаться философски неудовлетворительным. Тем не менее, оно просто и ясно, как божий день, а большего и не требуется.

Начнем с того, что все йогические практики делятся на мистические и оккультные. Мистические практики имеют своей целью достижение просветления, т.е. прозрение в свою собственную природу, тогда как оккультные нацелены на трансформацию как самого практикующего, так и мира, частью которого он является.

Практики мистицизма в чистом виде – это випассана и дзадзен, т.е. технологии созерцания. Оккультизм – это различные виды йоги, такие как хатха- или раджа-йога, и большая часть Тантры. Конечно, никто этого не учитывает, поэтому сейчас оккультные практики используют для просветления, а с мистическими дело еще хуже – практикующие их люди и сами не знают, зачем они это делают. По крайней мере, толком объяснить это они не могут. Правда, нельзя не признать, что если человек ничего не понимает, он уже близок к истине. Гораздо хуже, когда он понимает, потому что он понимает бог знает что.

Вот сидит такой человек у себя в квартире и практикует якобы Тантру якобы для просветления. Я уже не говорю о том, что он не в состоянии вообще ничего делать ради просветления, потому что подобных желаний у него попросту быть не может, как и у обезьяны не может быть желания стать человеком – тут жизнь заставила, а не праздная прихоть. Поэтому анализ мотиваций – это такая серьезная штука, которая уже сама по себе до просветления может довести. Это вам не третий глаз открывать…

Мне очень нравится, как про Тантру один человек сказал, что отерытие чакр равносильно ограблению банка. Вы убиваете охрану, проникаете в подвал, а там семь сейфов – в одном золото, в другом бриллианты, в третьем ценные бумаги и так далее. Вы открываете все семь сейфов один за другим, но по сути это кража, а не просветление, которое произойдет только тогда, когда вы вдруг вспомните, что вы – хозяин этого банка, и поймете, что ограбили самого себя. Поэтому и говорится, что оккультными практиками можно заниматься только после просветления, иначе, даже если вам скажут, что "все – твое!", вы не будете этим пользоваться, но с недоверием начнете перекладывать содержимое сейфов к себе в карманы. В конце концов, можно так себя нагрузить, что вы ноги протяните.

Но если вы действительно поймете, кто вы такой, вы будете эти сокровища – наоборот – другим раздавать, а это и есть то, ради чего живут бодхисаттвы. Ведь вот что нужно понять. Ваша сокровищница не бездонная, как это в различных святых писаниях говорится. Мысль там такая, что человек якобы подключается к Господу Богу и становится проводником его светлых божественных эманаций. Это большое заблуждение, породившее массу извращенных философий. Правда в том, что человек – не проводник, а генератор этих самых энергий, причем – универсальный. Так называемые чакры представляют собой основные блоки этого генератора, каждый из которых способен производить вибрацию определенной частоты. Согласно тантрической модели, чем выше чакра, тем выше частота вибрации. Все божественные планы являются продуктом такой работы в высокочастотном режиме. В этом и заключается суть так называемой духовной эволюции.

Сознание не может убежать в некую Чистую Землю навсегда, потому что энергия постепенно загрязняется внешними влияниями и частота вибраций снижается. Поэтому в Индуизме и Буддизме говорится, что можно стать Богом на какое-то время, но это обязательно закончится падением с созданных тобою же Небес в созданную другими (пока ты спал на Небесах) грязь Земли или еще более низких адов. Поэтому вся эволюционная работа должна совершаться именно в этой грязи и по этой же причине все бодхисаттвы выбирают Землю, давая обет не покидать ее до тех пор, пока ее уже не нужно будет покидать, ибо она станет Небесами. Так называемый обет бодхисаттвы – не есть красивый жест сострадания, да и не обет это вовсе и не клятва, суть которой в опасении не сдержать ее, напротив – это ясное понимание, что другого пути попросту не существует.